Андрей Ющинский

Биография и характер

Андрей был незаконным сыном киевского мещанина Феодосия Чиркова и Александры Ющинской, торговавшей в Киеве грушами, яблоками и зеленью. Отца он не знал: вскоре после его рождения Чирков бросил мать и затем был призван на военную службу, прожив с Ющинской всего два года. В 1905 году Ющинская вышла замуж на переплётчика Луку Приходько.

Мальчик рос без надлежащего надзора, так как его отчим, занятый в своей мастерской, появлялся дома только на субботу и воскресенье. Фактически воспитанием руководила бездетная и относительно зажиточная (владела коробочной мастерской) тётка, Наталья Ющинская. Она же оплачивала его учёбу: в 8 лет мальчика отдали в «приют», или «детский сад», при церкви св. Феодора в предместье Лукьяновка; на следующий год в учительскую семинарию). Сам Андрей был к тётке очень привязан и на вопрос приятеля, любит ли он мать и отчима, отвечал, что больше всего любит тётку. Мальчик выражал желание стать священником («форма нравилась, положение нравилось» — объяснял его репетитор Мочуговский), и около девяти месяцев с ним занимался псаломщик церкви Феодора дьякон Дмитрий Мочуговский, после чего в 1910 году он поступил в Киево-Софийское духовное училище при Софийском соборе.

Мальчика характеризовали как способного, любознательного и смелого (за то, что постоянно ходил по ночам и не боялся темноты, он получил прозвище «домовой»); при том «был скрытен, ни с кем не сходился, держался особняком».

Убийство

В 6 часов утра 12 марта Андрюша, позавтракав, как всегда пошёл в Киев из Слободки (предместье на другом берегу Днепра). Однако, как выяснилось впоследствии, вместо училища он направился в предместье Лукьяновку, к своему другу Жене Чеберяку, у которого надеялся раздобыть порох для изготовленного им самодельного игрушечного ружья.

Около 9 часов утра фонарщик Казимир Шаховский видел Андрея, стоявшего вместе с Женей у дома Чеберяков с баночкой пороха в руке. Как рассказывал Шаховской, Андрюша ударил его сзади и пытался вскочить ему на спину, за что Шаховский обругал его «байстрюком»; узнав же, что Шаховский идет проверять силки на птиц, долго упрашивал взять его с собой. Это последнее свидетельство об Андрюше; со слов самого Жени (от которых он впоследствии отпирался) можно также понять, что дети пошли играть на пустыри усадьбы Бернера, располагавшейся на берегу Днепра за домом Чеберяков. Домой Андрей не вернулся; мать и отчим сначала решили, что он остался ночевать у тётки, но на следующее утро подняли тревогу, сообщили в полицию и дали объявление в газете «Киевская мысль».

20 марта гимназистом Еланским, игравшим со своими товарищами в усадьбе Бернера в неглубокой пещере был найден труп Андрюши. Мальчик был раздет до белья и связан (как показала впоследствии экспертиза, посмертно); на теле было 47 колотых ран, нанесенных большим шилом («швайкой»).

Расследование

В убийстве Андрея Ющинского был обвинен приказчик кирпичного завода, расположенного недалеко от места обнаружения трупа, Мендель Бейлис (оправдан по суду). Однако данные, собранные с одной стороны следствием, с другой стороны общественным комитетом в защиту Бейлиса, указывают, как на возможных убийц, на следующих лиц: мать Жени Чеберяка, содержательницу притона и скупщицу краденого Веру Чеберяк (убита в киевской ЧК в 1919 году), а также воров из её притона: её сводного брата Петра Сингаевского, Ивана Латышева и Бориса Рудзинского.

Убийству предшествовал ряд провалов шайки Чеберяков, случайно совпавших, но создававших впечатление чьего-то предательства. 8 марта в ломбарде была арестована Чеберяк, явившаяся продать краденое (Чеберяк, ранее сдавшая в тот же ломбард добычу от другой кражи, не знала, что сданные ею вещи были опознаны сыном их владельца). Чеберяк назвалась чужим именем и затем сумела бежать из участка. На следующий день, 9 марта, в бане были арестованы четыре посетителя её притона: Лисунов, Модзелевский, Михалкевич и Мосяк. Причиной было то, что Лисунов был опознан городовым как известный рецидивист, лишённый права жительства в Киеве. А поскольку, будучи доставлены в околоток, они были опознаны городовым Лукьяновского участка как постоянные посетители квартиры Чеберяк — на следующий день, то есть 10 марта, у Чеберяк был проведён обыск, и таким образом, по воровскому жаргону, «малина была провалена». Воры не могли не искать виновника этой серии провалов. Между тем, согласно рассказу, ходившему на Лукьяновке, в день убийства Андрюша поссорился во время игры с Женей, причём Женя пригрозил сказать его матери, что он прогулял занятия, а Андрюша в ответ — донести в полицию, что Вера Чеберяк принимает краденое. Женя немедленно сообщил об этой угрозе матери, что, видимо, окончательно убедило воров, что «домовой» связан с полицией и является виновником провалов. Вскоре после этого Андрюша вернулся к Чеберякам, у которых оставались его вещи (Шаховский отмечал, что видел Андрюшу без пальто и книг, которые могли остаться только у Чеберяков).

Зинаида Малицкая, проживавшая под квартирой Чеберяков, впоследствии показывала, что 12 марта она услышала из квартиры Чеберяк необычный шум, заставивший её насторожиться. Дверь в квартиру Веры Чеберяк хлопнула, и около двери остановились какие-то люди. Как только дверь захлопнулась, Малицкая услышала лёгкие детские и быстрые шаги от входной двери по направлению к соседней комнате: по-видимому, туда убегал ребенок. Затем раздались быстрые шаги взрослых людей в том же направлении, затем долетел детский плач, затем писк, и, наконец, началась какая-то возня. «Я и тогда подумала, что в квартире Чеберяк происходит что-то необычное и что-то очень странное… Слышав в то утро в квартире Чеберяк детский плач, мне ясно было, что ребёнка схватили и что-то с ним сделали» — говорила Малицкая. Как показала экспертиза, Андрюше заткнули рот куском наволочки (найденным впоследствии вместе с телом) и нанесли несколько ударов швайкой (большим шилом) в голову, причём первые два были нанесены через фуражку, затем фуражка слетела. От этих ударов он видимо сразу потерял сознание. Затем той же швайкой нанесли удары в шею и серию ударов в тело. Последний был нанесён прямо в сердце, причём с такой силой, что на теле остался отпечаток ободка швайки.

Судя по рассказу Сингаевского агентам общественного комитета Караеву и Махалину, идея организации убийства принадлежала Рудзинскому; видимо, у него же изначально возникла мысль убить «под жидов» (то есть так, чтобы убийство можно было объяснить «еврейским ритуалом»). Латышев, обыкновенно являвшийся «мозговым центром» шайки, оказался «в мокром деле слаб», и его роль в убийстве заключалась в том, что он держал жертву; во время убийства его даже стошнило; после этого он, обругав товарищей, выхватил у них швайку и нанес завершающий удар в сердце.