А.?Ф. Ризенер происходил из семьи знаменитых краснодеревщиков, выходцев из Германии. Отец его, Ж.?А. Ризенер (1734?1806), был не только талантливым мебельщиком при дворе Людовика XVI, стилистическими особенностями своих изящных произведений во многом предначертавшим развитие классицизма в интерьере, но также и изобретателем — его детище, «механизм для откидывания цилиндрической крышки бюро», до сих пор, хоть и в трансформированном виде, но находит широкое применение в современной мебели. Знаменитое бюро короля Людовика XV работы Ж.?А. Ризенера было начато его учителем Ж.?Б. Обеном (1721?1763), с кончиной которого мастерская, с позволения сказать — вместе с его женой, Франсуазой Маргаритой (урождённой Вандеркруз), перешла по наследству ученику… Дочь Франсуазы Маргариты Обен от первого брака, Виктория — мать Эжена Делакруа. Семейство Ризенеров было весьма состоятельным. Произведения их стоили дорого, французские закзчики не всегда успевали вовремя расплатиться, но недостатка в желающих стать обладателями изделий мастерской Обена, позднее — Ризенера, никогда не было — клиенты, среди которых случались и богатые иностранные заказчики, банкиры, сполна покрывали расходы. Впоследствии революционные перемены скажутся на положении дел и в этом ремесле. Значительная часть прежней клиентуры исчезнет, изменятся запросы и пристрастия…
А в лучшую пору вкусы времени требовали использования античных мотивов как в общем облике произведений, так и в виде включения характерных элементов декора. С 1769 года Ж.?А. Резинер, становится официальным поставщиком королевской мебельной коллекции (фр. Garde-Meuble) и получает в 1774?м звание «королевского краснодеревщика» (фр. ?b?niste du roi); в дальнейшем — осуществляет преобразование стиля Людовика XV в стиль Людовика XVI, он первым стал использовать достаточно сложную по технологии тонкого рисунка золочёную бронзу. Всё это обязывало к потребности в общении со специалистами, учёными, в числе их был и знаменитый мастер бронзового литья Пьер?Филипп Томир (1751?1843), и один из самых известных французских естествоиспытателей эпохи минералог академик Габриель Делафос (1795?1878). Словом, и с представителями среды «научно?технической» семейство также поддерживало тесные отношения. В такой атмосфере рос и воспитывался будущий художник.
Анри?Франсуа первоначально занимался у А. Вестье, а затем продолжил учёбу в Королевской академии живописи, скульптуры и архитектуры у Ф.?А. Венсана, позднее — у Ж.-Л. Давида. Во время революции он вступил в армию и принимал участие в войнах, которые вела Французская республика.
В конце 1790?х А. Ризенер вновь берётся за кисть; он пишет портреты маслом и миниатюры, едва успевая выполнять многочисленные заказы, что, конечно сказалось и на содержательности его произведений — редкий мастер способен в светском портрете дать представление о внутреннем мире изображаемого, раскрыть психологию персонажа, для этого нужна и его внутренняя независимость, конечно, и определённая смелость, уверенность в силе своего искусства. Но перед тем, как художник будет вынужден подчинить свою творческую волю условностям света, принести её в жертву стандарту заказа, им будет написна одна из лучших его картин — «Портрет Мориса Кэи». Лиричность и живость образа, внутренний темперамент, лаконичность, роднят её с шедеврами мастеров испанского возрождения, приводят на память Б. Э. Мурильо, Ф. Зурбарана… В целом же общее настроение и расположение духа, транслируемые А.?Ф. Ризенером в этом полотне, редко бывают в такой мере присущи его живописи… Но другим его работам свойственны и другие выразительные качества, он применяет их, может быть, и не всегда пропорционально решаемым задачам, однако в большинстве случаев находя должное направление их воздействия, порой — более чем удачно.
Известно, что выступая прикладными по отношению к сценическому искусству — изобразительные, благодаря, «легальной» в данном случае, литературной составляющей, непременно присутствующей тут в виде целой гаммы реминисценций, получают в дополнение к непосредственному своему инструментарию новые средства повествования. Указанные особенности дают своего рода карт?бланш художнику в его потребности высказаться (если есть что…); с другой стороны, — фактор точной топологической принадлежности обязывает не забывать об уместности и соответствии строгой сюжетной линии, эпохе и т. д. В контексте этой интересной темы особняком стоит жанр театрального портрета, который подразумевает, помимо возможных аллюзий, индивидуальность портретируемого. На пересечении этих условий найти эквивалентные средства в создании образа — такова непростая задача художника. Жанр этот существует с незапамятных времён. Если вдуматься, ещё античность даёт нам массу примеров: от сюжетов красно— и чёрнофигурной керамики, до римских портретов; а на Востоке, в Японии, к примеру, он представлен театральной гравюрой, причём реализация названных задач здесь, по ряду причин, ещё сложней (это продиктовано и без того мудрёной традиционной семантикой японской гравюры как таковой; с другой стороны, как раз этот канон, стереотипность многое и упрощает…).
Галерее портретов не только знаменитого, но и замечательного французского актёра-реформатора Франсуа-Жозефа Тальма (1763—1826) могут позавидовать актёры любых времён. Среди её авторов Э. Делакруа, Л. Давид, Д. Энгр, Годефруа, В.?Ж. Э. Жуи, Ж.?Ж. Легрене?мл., Пико, Л. Мариме, Обер, Олье, Колен и многие другие забытые и неизвестные художники. Не озадачиваясь анализом и сравнением, можно сказать с уверенностью: образ, созданный Анри?Франсуа Ризенером занимает достойное место в этом ряду.
Написанный им в годы Империи натурный «Портрет Наполеона» имел огромный успех. Художник воспроизвёл его более пятидесяти раз (в настоящее время известны 15 реплик этой работы). С 1801 по 1827 год мастер демонстрировал свои произведения в Салоне, наградившем его в 1808 году своей медалью. В это же время у него родится сын Леон, которому также суждено будет стать художником .
В 1814 и 1815 годах среди его заказчиков было много русских гвардейских офицеров, находившихся в Париже. А в 1816?м по приглашению великого князя Константина Павловича Анри Ризенер приезжает в Варшаву, а затем — в Санкт?Петербург, где выполняет заказы императора Александра I и императрицы Марии Федоровны, князя Н. Б. Юсупова, графов Олсуфьевых и др. До 1823 года он продолжал работать преимущественно в России, лишь наездами бывая в Париже, где он оставил жену и сына. Вслед за «Портретом Александра I со свитой», выполненным совместно с Ж.?Ф.?Ж. Свебахом, продолжилась череда портретов русской знати. Среди созданных им произведений были картины парадные и более скромные, изображения погрудные и в рост.
Искусствоведы отмечают, что работы его отличает тщательная отделка, сказывающаяся некоторой сухостью и статичностью живописи, но, несомненно, он был отличным рисовальщиком, мастером цвета, А.?Ф. Ризенер блестяще передаёт состояние воздушной среды, колористические эффекты двойного освещения (портрет С. П. Апраксиной; кстати, произведение это можно отнести к немногим примерам сентиментализма в живописи).
Исследователь пишет: «художник не достигает глубокого раскрытия образа», однако и начисто лишёнными характерности даже «проходные» его портреты уж никак нельзя назвать. Достаточно выразительны портреты Я. А. Потёмкина и М. Ф. Орлова. Удивительно другое: даже те немногие известные работы живописца заставляют невольно оказываться в плену ощущения, что они вышли из под кисти разных авторов… До такой степени отличающимися в сопоставлении манеры и по валёру предстают они… Как бы то ни было, живопись А.?Ф. Ризенера чрезвычайно высоко ценились современниками. Творчество этого художника заслуживает более пристального исследования.
Нельзя не сказать и о той роли, которую мастер сыграл в формировании одного из «самых французских художников» — своего племянника Эжена Делакруа. Он часто давал советы начинающему живописцу, брал их с Леоном на этюды в Нормандию, Анри?Франсуа настоял на поступлении юноши в мастерские П.?Н. Герена, постоянно обращал внимание на необходимость изучения технических приёмов старых мастеров и «горячо призывал идти собственным и только собственным путём в искусстве»…
Работы Ризенера представлены в различных французских собраниях, а также в коллекциях Государственного Эрмитажа, Государственной Третьяковской галереи, Музея?усадьбы «Архангельское» и др.