Джон Хокинс

Потомственный дворянин. Сын сэра Уильяма Хокинса и Джоан Трелони. По материнской линии восходит к Элеоноре Ланкастерской^{[неоднозначная ссылка]}.

Отец Джона Уильям был доверенным лицом Генриха VIII и одним из выдающихся капитанов Англии.

Первое плавание

В 1560 году Джон Хокинс появился в Лондоне и начал убеждать богачей из Сити дать деньги на его первую работорговую экспедицию в Африку и Испанскую Америку. Среди пайщиков предприятия оказались глава Московской компании Лайонел Дакетт и лорд-мэр Лондона Томас Лодж. В октябре 1562 года три корабля под командованием Хокинса — «Соломон» (водоизмещением 120 тонн), «Своллоу» (100 тонн) и «Иона» (40 тонн) — покинули Англию, взяв курс на побережье Западной Африки. Счастливо избегнув испано-португальских засад, он «пристал к побережью Гвинеи… где через некоторое время мечом или иными путями добыл по меньшей мере 300 негров». По данным португальских источников, Хокинс захватил португальское невольничье судно с 200 неграми на борту, три корабля с 70 неграми на каждом и, наконец, корабль с 500 невольниками. С этой добычей он «поплыл через океан к острову Эспаньоле… и там по сходной цене сбыл английские товары и часть негров». Затем, продолжая путь, англичане побывали в нескольких портовых городах Вест-Индии и, в конце концов, распродали испанским колонистам весь свой груз. В обмен Хокинс получил «такое огромное количество товаров, что не только заполнил трюмы своих кораблей шкурами, имбирем, сахаром и даже жемчугом, но и нагрузил ещё два громадных судна и отправил их в Испанию». Для чего ему понадобилось отправлять корабли в Испанию, остается загадкой: они были захвачены сразу же по прибытии со всем грузом и экипажами. По подсчетам Хокинса, он потерял при этом 20 тысяч фунтов стерлингов. Вернувшись в Англию в сентябре следующего года, предприимчивый работорговец вложил часть полученной прибыли в покупку дома недалеко от лондонского Тауэра.

Второе плавание

Окрыленный удачей, Хокинс в октябре 1564 года подготовил вторую экспедицию. Ее финансировали лондонские купцы и придворные; королева Елизавета предоставила в распоряжение Хокинса старый 700-тонный корабль «Джизес оф Любек» («Иисус из Любека»); кроме этого корабля, ставшего флагманом экспедиции, в плавании участвовали суда «Тайгер» и «Своллоу». Добыв на берегах Западной Африки около четырехсот рабов, англичане пересекли Атлантический океан и достигли побережья Венесуэлы. Хотя испанские колониальные власти в Борбурате, а затем в Рио-де-ла-Аче боялись торговать с иностранцами, Хокинс, действуя где хитростью, где угрозой применения силы, сумел обменять африканцев на золото, серебро, жемчуг и драгоценные камни. От берегов Южной Америки флотилия направились сначала в кубинские воды, а затем во Флориду, где посетила колонию французских гугенотов Форт-Каролину. На родину работорговцы вернулись в сентябре 1565 года. Прибыль от этого предприятия составила, по разным оценкам, от 30 до 60 %.

Третье плавание

Очередная экспедиция планировалась на лето 1566 года. Однако испанский посол в Лондоне, узнав о намерении Хокинса, обратился с резким протестом к английской королеве. Хокинса вызвали в адмиралтейство, где он поклялся не плавать в Вест-Индию. И, представьте, сдержал слово. 9 ноября в море вышли четыре его корабля, но командовал ими капитан Джон Лоувел.

Когда флотилия Лоувела возвращалась из своего пиратско-работоргового рейса домой, Хокинс уже заканчивал подготовку новой экспедиции. В этом проекте опять участвовали торговцы Сити, адмирал Уильям Уинтер, члены правительства и сама королева. Елизавета предоставила в распоряжение предприимчивого авантюриста два корабля — «Джизес оф Любек» (вооруженный 22 тяжелыми и 42 легкими орудиями) и «Миньон» (водоизмещением 340 тонн). Сам Хокинс выделил для участия в походе четыре своих корабля: «Уильям энд Джон», «Своллоу», «Эйнджел» и «Юдифь». Накануне отплытия экспедиции испанский посол дон Гусман де Сильва с тревогой доносил королю Филиппу П:

«Я имел с королевой беседу касательно тех шести кораблей, что снаряжены для Хокинса. Она сказала, что пригласила к себе купцов… и заставила их принести клятву в том, что они не ступят ногой на запретные для них земли Вашего Величества… в чем я сомневаюсь, ибо им нужны рабы для Вест-Индии».

В начале августа 1567 года, когда корабли Хокинса прошли по Темзе к морю, в Плимут вернулась флотилия Лоувела. Не теряя времени, Хокинс связался с некоторыми участниками этой экспедиции (Фрэнсисом Дрейком и другими) и договорился, что они пойдут с ним в новое плавание. 2 октября шесть судов Хокинса покинули Плимут, имея на борту около пятисот моряков и солдат. Только на третий день командир экспедиции собрал своих капитанов на совещание и известил их о цели похода. Начало плавания принесло первые сюрпризы. 9 октября на флотилию обрушился страшный шторм, разметавший суда в разные стороны. Громоздкий и неповоротливый «Джизес оф Любек» четверо суток носило по вспененным волнам; флагман дал течь и его измученная команда начала роптать. Но Хокинс твёрдой рукой подавил разгоравшийся мятеж. Судам флотилии удалось собраться вместе лишь на Канарских островах. Там отремонтировали такелаж, пополнили запасы продовольствия, дров и пресной воды. 4 ноября корабли снова вышли в море, взяв курс на мыс Бланко (современный Нуадибу в Западной Сахаре). У африканского побережья англичане обнаружили три брошенные португальские каравеллы. Лучшую из них Хокинс присоединил к своей флотилии.

Добравшись до устья реки Сенегал, корсары организовали облаву на негров. В одной из деревень их пленниками стали несколько женщин и детей. Но попытка углубиться в лес была пресечена отрядами чернокожих воинов. Отступая под градом отравленных стрел, англичане вынуждены были вернуться на борт кораблей. Через неделю восемь раненых матросов умерли после мучительной агонии. Хокинсу, также получившему ранение, посчастливилось выжить. Обогнув Зелёный Мыс, флотилия приблизилась к устью реки Гамбия и здесь обнаружила стоявшие на якоре шесть небольших судов под французским флагом. Два французских корабля под командованием корсара Робера Блонделя (англичане называли его Блэндом) присоединились к Хокинсу.

До Рождества корабли крейсировали у берегов Гвинеи, но удача, казалось, отвернулась от них. В трюмах находилось не больше ста пятидесяти невольников. Наступил 1568 год, и Хокинс, опасавшийся приближения сезона штормов, начал сомневаться в успехе всего предприятия. 12 января флотилия достигла берегов Сьерра-Леоне. Погода стояла скверная, люди болели. Командир экспедиции велел готовиться к переходу через Атлантику. От банкротства англичан спас случай. К борту «Иисуса» подошла туземная пирога, в которой прибыл посланник от местного царька. Последний искал союзников для борьбы с соседним племенем, вождь которого укрылся в хорошо укрепленном городе. Англичанам было обещано, что все пленные, захваченные в сражении, станут их собственностью. После некоторых раздумий Хокинс согласился помочь «королю Сьерра-Леоне». 15 января на берег высадилось двести корсаров, которые должны были участвовать в атаке. Сорок человек Хокинс отправил в лагерь союзников, поручив им руководить туземными войсками. Предстояло взять город, в котором проживало от 8 до 10 тысяч жителей и гарнизон которого насчитывал шесть тысяч человек. Город был окружён высоким палисадом, под стенами были вырыты «волчьи ямы». На штурм укреплений пришлось потратить два дня. Отряд Хокинса, поддерживаемый огнем корабельной артиллерии, атаковал город со стороны реки; туземные войска штурмовали земляные валы и палисад с остальных трёх сторон. В конце концов, город был подожжён и захвачен, начался погром. В руки англичан, потерявших четыре человека убитыми и 42 ранеными, попало около 250 негров. Воины «короля Сьерра-Леоне» взяли в плен шестьсот человек. Хокинс надеялся, что царёк сдержит своё обещание и отдаст всех пленных ему, но просчитался. Царёк пожадничал и уступил ему лишь семьдесят человек.

Погрузив добычу на корабли, англичане в начале февраля 1568 года покинули африканские воды. 27 марта флотилия достигла острова Доминика (Малые Антильские острова). Отдохнув и пополнив запасы провизии, пошли к побережью Южной Америки. Часть негров удалось продать испанцам на островах Маргарита и Кюрасао. Близ Кюрасао флотилия разделилась: корабли «Эйнджел» и «Юдифь» под командованием Фрэнсиса Дрейка Хокинс отправил в Рио-де-ла-Ачу, а сам с остальными судами пошел к Борбурате. Там под угрозой нападения он принудил испанских колонистов купить у него рабов и английские товары, после чего поспешил к Рио-де-ла-Аче на соединение с кораблями Дрейка.

Дрейку не удалось договориться с местным губернатором Мигелем де Кастельяносом о торговле и, желая припугнуть последнего, он обстрелял город из пушек. Когда подоспел Хокинс, англичане решили высадить на берег десант из двухсот человек. На рассвете корабли открыли огонь по форту и городу; моряки и солдаты, высадившись на берег, легко овладели испанскими укреплениями и, войдя в Рио-де-ла-Ачу, нашли её покинутой. Жители успели бежать в окрестные леса, прихватив с собой самые ценные вещи. В отместку англичане подожгли город. Один из рабов Кастельяноса, попавший в руки корсаров, в обмен на свободу пообещал провести их к месту, где скрывались беглецы и где была спрятана городская казна. Ночью англичане напали на спящий лагерь испанцев и нашли в нем сундуки, полные жемчуга, золотого песка, изумрудов, золотых и серебряных монет. Дрейк хотел забрать эти сокровища, но Хокинс решил поступить иначе. Он отправил губернатору письмо: «Если вы не предоставите нам торговой привилегии, ваши сокровища останутся на моем корабле, а город будет сожжен. Но если вы купите наших негров, мы все это вернем».

Плантаторы и купцы потребовали от Кастельяноса пойти на уступки, что тот и сделал. Хокинс вернул испанцам их сокровища и заложников, после чего сбыл не менее ста пятидесяти невольников. Сам губернатор купил двадцать негров, уплатив за них 1000 песо (в письме королю Кастельянос уверял, что заплатил англичанам 4000 песо в качестве выкупа за пленных испанцев, а также за то, чтобы уберечь город от сожжения). Хокинс подарил губернатору бархатный плащ с позолоченными пуговицами, а тот в ответ презентовал ему пояс, обшитый жемчугом. У Хокинса осталось 57 негров. Он пытался сбыть их в Картахане, но испанцы отразили его нападение. 24 июля флотилия двинулась от берегов Южной Америки к Юкатанскому проливу, в августе вышла в Мексиканский залив и, обогнув кубинский мыс Сан-Антонио, попыталась yйти из Вест-Индии Флоридским проливом; однако разыгравшийся шторм жестоко потрепал английские суда, и Хокинсу пришлось искать подходящую гавань для ремонта. Пленные испанцы с трёх захваченных судов посоветовали ему идти в гавань Сан-Хуан-де-Улуа, расположенную близ Веракруса. 15 сентября он действительно прибыл туда и заявил, что желает лишь отремонтировать суда и пополнить запасы провизии. Утром 17 сентября в море неожиданно показался испанский «серебряный флот» — тринадцать торговых судов, сопровождаемых двумя военными галеонами. На одном из них находился вице-король Новой Испании дон Мартин Энрикес. Последний обещал выпустить англичан из гавани, если они пропустят испанские корабли в порт. В противном случае он грозился войти туда с боем.

20 сентября стороны обменялись заложниками, и испанский флот был допущен в гавань. «Гавань была очень маленькой, — писал один из биографов Хокинса и Дрейка, — и испанские корабли стали совсем рядом с английскими. Ближе всего стоял „Миньон“. Между ним и ближайшим испанским кораблем было примерно 17 м. Капитаны испанских кораблей были в высшей степени любезны и предупредительны. Но от Хокинса не укрылись опасные действия дона Мартина. Тот послал на лодке своего гонца к губернатору порта с приказом собрать на берегу тысячу солдат в полной боевой готовности.

В течние двух дней, пока команды судов обменивались любезностями, к берегу были стянуты войска; и Хокинс увидел, что ночью между „Миньоном“ и испанским кораблем встало большое торговое судно… Оно почти касалось борта „Миньона“. Хокинс также заметил, что на это судно перешли моряки с других испанских кораблей. Он послал протест вице-королю. Последний отвечал, что дал приказание прекратить всякие действия, вызывающие подозрения англичан. Но Хокинс, видя, что ничего не изменилось, послал вторичный протест, направив к вице-королю [шкипера] Роберта Барретта с „Иисуса из Любека“, хорошо говорившего по-испански. Положение осложнялось еще и тем, что значительная часть английских матросов сошла на берег, где испанские хозяева усердно угощали их вином. Вице-король, поняв, что Хокинс догадался о его намерениях, приказал запереть Барретта в каюте, выбежал на палубу и взмахнул белым шарфом. Затрубили трубы и масса людей хлынула с испанского судна на „Миньон“. С другого борта у „Миньона“ стоял „Иисус из Любека“, и Хокинс приказал солдатам и матросам переходить с него на „Миньон“. Одновременно был дан выстрел по вице-адмиральскому кораблю, которым был взорван пороховой склад и убито 300 испанцев. „Миньон“ был отбит. В сражение вступили все корабли. В маленькой гавани, шириной всего в полмили, жестоко бились 20 судов. Пороховой дым окутал корабли. Ничего нельзя было разобрать». Испанцы потеряли четыре корабля, но потери англичан тоже были значительными: «Эйнджел» и «Своллоу» пошли ко дну, «Божье благословение» сильно повреждено, «Джизес оф Любек» едва держался на плаву. Испанцы направили в сторону английских парусников брандеры — зажигательные корабли. В этой критической ситуации Хокинс пожертвовал своим флагманом и решил спасаться на «Миньоне». Дрейк на «Юдифи» тоже вырвался из гавани в открытое море. Поскольку «Миньон» был перегружен людьми, Хокинс 7 октября вынужден был высадить 114 добровольцев на берег близ гавани Пануко (ныне Тампико). Часть из них позже была схвачена испанцами, которые доставили пленников в Мехико. Вместо того, чтобы тут же отправить этих еретиков на костер, местные власти, ссылаясь на острую нужду в опытных мастеровых и рабочих руках, определили их на работу в свои поместья.

А что же Джон Хокинс? В Плимут он смог вернуться лишь 25 января 1569 года — через четыре месяца после бегства из Сан-Хуан-де-Улуа.

1570—1587 годы

Желая отомстить коварным испанцам, Хокинс прикинулся союзником короля Филиппа II. Он вызвался с помощью своих кораблей охранять подступы к Испанской Америке в обмен на участие в вест-индской торговле. Для лучшего осуществления своего плана Хокинс даже стал участником заговора против королевы Елизаветы. И испанский посол, и Филипп II поверили в его искренность. За свои услуги он просил освободить из испанских тюрем его матросов и возместить нанесенный ему в 1568 году ущерб. К концу 1571 года часть пленных матросов была действительно освобождена, а Хокинс получил 40 тысяч фунтов стерлингов компенсации. Кроме того, Филипп II выдал ему патент испанского гранда. Тем временем, посвященный в тайны заговорщиков, Хокинс обо всем информировал английское правительство. Заговор был раскрыт. В январе 1572 года королева велела испанскому послу немедленно покинуть Англию.

Временно отказавшись от участия в корсарских и работорговых экспедициях, Джон Хокинс начал «делать карьеру» на берегу. В 1571 году он стал членом британского парламента от Плимута. Будучи женатым на Кэтрин, дочери казначея королевского флота Бенджамина Гонсона, Хокинс получил доступ в администрацию флотского министерства. В 1577 году он заменил своего тестя на посту казначея королевского флота, а в 1589 году стал также контролером флота. Благодаря его стараниям были отремонтированы двадцать два королевских судна и построены новые боевые корабли — низкие, длинные и узкие, обладающие высокой маневренностью и вооруженные тяжелыми орудиями. В то же время Хокинс финансировал приватирские экспедиции, охотившиеся за испанскими судами у Азорских островов и в Вест-Индии.

Армада

В 1588 году Джон Хокинс принял участие в разгроме Испанской Армады, командуя кораблем «Виктори». В ранге контр-адмирала флота он был членом военного Совета и отличился в сражениях с кораблями Армады у Плимута, близ Портленда, у острова Уайт, близ Кале и при Гравелине. После сражения у острова Уайт, в пятницу 5 августа 1588 года, лорд-адмирал Чарлз Хоуард возвел в рыцари лучших капитанов своего флота, в том числе и Хокинса.

Картофель, табак и акулы

Картофель был впервые ввезен в Англию (или, скорее, Ирландию) Хокинсом в 1563 или 1565 год (источники расходятся). По другим сведениям, в Англии имеется памятник Дрейку за ту же заслугу. Наконец, третья группа исследователей считает, что картофель начал культивировать в Ирландии Уолтер Рэли, который имел там поместья и занимал официальные должности. Несомненно одно: впервые картофель завезли в Европу испанцы в 1536 году, на Британских же островах он появился в елизаветинскую эпоху.

Некоторые исследователи утверждают, что Хокинс ввел в употребление в Англии табак. Одни источники называют 1569 год, другие 1564. Второе более вероятно, так как в дневниках второго плавания он упоминает «Ltobaccoj», то есть табак. Однако «Британника» называет Дрейка и Рэли. Скорее всего, вопрос о первенстве так и останется открытым.

Оксфордский словарь отмечает, что английское слово «акула» (англ. shark) введено в обиход его моряками, в 1569 году привезшими один экземпляр для демонстрации в Лондоне. Было выдвинуто предположение, что shark было производным от xoc майянского диалекта Юкатана, что переводится как «рыба».

Смерть

В 1590 году наш герой в компании с известным мореплавателем и пиратом Мартином Фробишером совершил корсарскую экспедицию к Азорским островам. В том же году вместе с Дрейком он основал богадельню для больных и состарившихся моряков (существует и поныне [?]), которая в 1592 году была дополнена больницей, а в 1594 году — госпиталем сэра Джона Хокинса.

В 1591 году умерла его первая жена, и сэр Джон, погоревав, рискнул жениться во второй раз — его новой супругой стала Маргарет Воан. Свою последнюю антииспанскую экспедицию Хокинс предпринял в 1595 году в компании с Фрэнсисом Дрейком. Купцы из Сити вложили в предприятие 60 тысяч фунтов стерлингов и снарядили двадцать один корабль. Флотилия покинула Плимут 29 августа и в сентябре попыталась захватить город Лас-Пальмас на Канарских островах. После провала этой затеи Дрейк и Хокинс взяли курс на Вест-Индию, чтобы атаковать город Сан-Хуан на острове Пуэрто-Рико. 12 ноября, в три часа пополудни, когда корабли подошли к Сан-Хуану, тяжело болевший Джон Хокинс скончался на борту своего корабля «Гарланд». Умирая, он завещал 2 тысячи фунтов стерлингов королеве Елизавете для компенсации ее возможных потерь от этой экспедиции, а «моему дорогому кузену сэру Фрэнсису Дрейку — мой лучший бриллиант и крест с изумрудом».

Сын Джона Хокинса, сэр Ричард Хокинс, тоже был известным корсаром.

Имя Хокинса привлекло внимание широкой общественности в 2006 году, когда один из его потомков, Эндрю Хокинс, принес публичные извинения за участие предка в работорговле.

В художественной литературе

• Губарев В. К. Джон Хокинс — работорговец и корсар // Губарев В. К. Пираты Карибского моря: Жизнь знаменитых капитанов. — М.: Эксмо, Яуза, 2009. — С. 21-28.