Отаули (Рахимджан Атаев)

Биография

Атаули (Рахимджан Атаев) – известный узбекский писатель. Родился 3 апреля 1949 года в селе Чипан Туркестанского района Чимкентской области. В 1973 году окончил Ташкентский Государственный университет (ныне Национальный университет Узбекистана имени Мирзо Улугбека). Был научным сотрудником в Институте языка и литературы имени Алишера Навои АН РУз, методистом в Министерстве народного образования, редактором-консультантом в Госкомиздате Узбекистана. С 1983 года работал в Союзе писателей Узбекистана (сначала консультантом по критике и литературоведению, затем – старшим литературным консультантом). С 1992 года – ответственным секретарем творческого Союза. Рахимджан Атаев (Атаули) – автор известных романов «Тайна тайн (Туркестанский эпос)” (1994), «Посол (Ходжа Насреддин Афанди не умирает)” (1999), «Народ (Друг Фараби)” (2000), и «Веление времени” (2003), философского эссе «Небо полное звезд” (1983), сборника повестей и рассказов «Мелодии Сурная” (1991), многочисленных повестей, рассказов, эссе, литературно-критических и публицистических статей. Он перевел на узбекский язык с русского языка повесть известного иранского писателя Мухаммада Али Джамалзаде «Шурабад” (журнал «?шлик” – «Молодость», 1988). С казахского языка повести «Песнь жизни” Мухтара Магауина (журнал «Жахон адабиёти” – «Всемирная литература» – 1998) и «Байгаторы” Абиша Кекилбаева (журнал «Жахон адаби?ти” – «Всемирная литература», 1999). С каракалпакского – роман-эссе «Каракалпакнама” (1990, 1997), эссе «Письма дедушке” (1993), драму «Соловей степи” (журнал «Жахон адаби?ти” – «Всемирная литература», 2002) Тулепбергена Каипбергенова.

Творчество

АВТОБИОГРАФИЯ

Или ещё одна пирамида духовности

Приложение к циклу «Пирамида духовности», состоящий из пяти эссе: «Трактовка духовного основания», «Духовность и психология», «Анализ духовных состояний», «Духовная ценность» и «Национальный дух»)

В мировой литературе и науке немало накопленных опытов по написанию автобиографий. Например, мудрые строки древнетюркского поэта-философа XI века Ахмеда Яссеви, в которых он описывает всю свою жизнь по годам или дастан «Автобиография» («Дни мои») великого узбекского сказителя-бахши ХХ столетия, настоящий потомственный соловей (булбул) устного народного творчества Эргаша Джуманбулбула оглы знают многие. Произведения «Автобиография» великого английского естествоиспытателя Чарльза Дарвина и великого индийского мыслителя Джавахарлала Неру являются прекрасными образцами искусства превратить обыкновенное жизнеописание в весомое произведение и солидную книгу. Данная автобиография ни стихотворение и дастан, ни весомое произведение и солидная книга, ни какое-то обвинительное заявление, а всего лишь краткое изложение того, что происходило в жизни и в душе человека. Надеемся, что он создаёт яркое представление у вас о творческой пути одного яростного труженика пера…

Рахимджан Атаев (Атаули) является известным писателем, активно работающем в годы независимости Узбекистана в качестве прозаика, публициста-эссеиста, критика-литературоведа и переводчика. Он писатель-билингвист (пишет на узбекском и на русском языках) и переводит из трёх языков (с русского, казахского и каракалпакского). Когда вы едете из Ташкента через Чимкент в древний город Туркестан, перед входом в этот знаменитый город, где покоится прах автора всемирно известной книги «Диван мудрости», святой святых Востока, имеющий прозвище «Великий солтан просвещённых» Ахмед Яссеви, проедете через древний кишлак, называемый Икан (это древнетюркскское слово означает смысл «Священная кровь», откуда берет свое начало название романа великого Айбека!). К вашему сведению, в этом кишлаке родился один из ярких представителей узбекской поэзии ХХ столетия Миртемир. После осмотра великолепного мавзолея, воздвигнутого великим Сахибкираном («Сахибкиран» – такое прозвище имели в истории человечества только лишь трое личностей: Александр Македонский, Пророк Могомед и…) Амиром Темуром на могилу Ахмеда Яссеви и после прочтения молитвы, когда вы держите путь просветлённым и духовно озарённым в сторону Каратау (то есть, «Чёрная гора»), расположенный в сорока километрах от Туркестана, в самом начале пути проедете через маленький кишлак Кариз (то есть, «Подземное оращение»). Здесь родился яркий представитель современной узбекской детской литературы, большой переводчик казахской и каракалпакской литературы Насир Фазилов. На самой середине сорококилометровой пути от Туркестана до Каратау есть ещё один древний кишлак, который в былые времена назван Карнаком, а сегодня Атабаем. В этом кишлаке родился известный писатель, особенно со своими романами «Сокровища Улугбека» и «Совесть» давший новый импульс во всемирной звучании узбекской литературы, ещё одна гордость Туркестанской литературы ХХ столетия Адил Якубов! И не только он один-единственный! Как говорится, «бог любит троицу». В этом кишлаке ещё родились и писатель Сагдулла Сияев – автор известного исторического романа «Последнее путешествие Яссеви», и писатель Суннатулла Анарбаев, который когда-то был знаменит со своим романом «Аксай», многими повестями, рассказами и очерками.

В 20 км пути от кишлака Кариз до кишлака Атабай есть ещё три кишлака, которые ничуть не уступают им по своей древности. В кишлаке Карачик (то есть, «Зеница ока») в 1924 году родилась девчонка Манзура Абдужаббарова, в кишлаке Югнак (где восемь столетие тому назад родился ещё один древнетюркский поэт Ахмед Югнаки) в 1920 году родился мальчик Эгамберди Атаев, а в кишлаке Чипан (то есть, «Люди цепкие»), расположенном ровно в середине этих двух сел, от этого отца и от этой матери 3 апреля 1949 году родился сын, имя которого Рахимджан, фамилия – Атаев, литературный псевдоним – Атаули (один из многочисленных смыслов этого словосочетания – «Сын отца»). Он появился в свет третьим из девяти детей во многодетной узбекской семье: в 1945 году родился старший брат Хакимджан, в 1947 году старшая сестра Анвара, в 1955 году – младшая сестра Дилбар, а в 1953-1964 годах – младшие братья Каримджан, Мурад, Максуд, Магруф и Ариф.

Рахимджан Атаев (Атаули) в 1965 году в возрасте 16 лет стал сиротой. Разлучение от отца, который долгие годы работал преподавателем начального класса и был первым учителем, научившим азбуку, совершил своеобразный поворот в душе подростка. До тех пор он принимал участие в математических олимпиадах, проявил особую склонность к музыке и изобразительному искусству, даже в 1964 году вместе с отцом не вовремя побывал в художественной училище имени Бенькова в Ташкенте. Однако с того момента он, даже сам не ожидая этого, стал публиковать свои первые стихотворения в районной газете как «Известный поэт Туркестана». Одно из этих стихотворений было названо «Плачущий отец», ещё одно – «Мавзолей Яссеви». Эти стихотворения, опубликованные в середине 60-х годов прошлого столетия в Туркестанской районной газете, были своеобразным выражением духовных потрясений шестнадцатилетней сироты, у кого взоры нацелены на солнце, а ситуация тянет под землю…

Однако стремление к математике было в крови подростка, у кого большинство родственников были преподавателями математики и это стремление оказалось сильнее других, после известного землетрясения 1966 года когда приехал на учёбу в Ташкент, Рахимджан Атаев сдал документы не на филологический, а на математический факультет ТашГУ (нынешний Национальный университет Узбекистана). Живя в частной квартире по улице Фараби, самым неожиданным образом 10 июля 1966 года принимал участие в похоронном процессе знаменитого поэта Гафура Гуляма и там впервые увидел в живых немого Айбека и множества свободно говорящих прозаиков и поэтов на таком близком расстоянии, чего можно было измерять шагами… Наверняка именно после такого неожиданного «трясение» вернулся в Туркестан, вовсе не желая и быть поэтом, и учиться на вечернем отделении математического факультета. После годичных исканий выходов, колебаний и переосмыслений вновь приехал в Ташкент и в 1967-1973 годах учился на вечернем отделении филологического факультета университета, одновременно на стройках Ташкента работал бетонщиком-арматурщиком. А в 1968-1973 годах в качестве лаборанта отдела фольклористики Института языка и литературы ближе ознакомился с личностями и научными трудами Хади Зарифа, Музайяны Алавии, Эргаша Рустамова и других учёных-литературоведов. Написал курсовые работы на втором – по узбекскому народному дастану «Равшан», на третьем – по творчеству Бабарахима Машраба, на четвёртом – о философских взглядах великого индийского мыслителя Рабиндраната Тагора. Когда первая научная статья его о дастане «Мурадхан» была опубликована в 1971 году в солидном коллективном сборнике учёных-литературоведов под редактированием первого руководителя Тура Мирзаева, ему было 22 лет! Перед окончанием учёбы в филологическом факультете университета в 1973 году на кафедре этики и эстетики успешно защитил дипломную работу на тему «Эстетическая сущность романтизма» на основе пятитомника «Напевы соловея», где собраны самые лучшие дастаны в исполнении народного сказителя Эргаша Джуманбулбула оглы. Руководителями данной научной работы были учёный-философ Анвар Абдусаматов и учёный-литературовед Асрар Самад, официальным оппонентом – известный учёный-философ Хайдар Аликулов, одним из учёных, принимавших участие в этом обсуждении в качестве неофициального оппонента был академик Бахтияр Назаров…

Парень, успешно защитивший дипломную работу по такой сложной теме в возрасте двадцать четыре лет, достаточно имевший опубликованных научных статей, работавший в таком научном центре, каким является научно-исследовательский институт языка и литературы, во всех отношениях готовый сдавать минимумы и написать кандидатскую диссертацию, если он думал только о себе и о своей научной работе, максимум за три года мог бы стать кандидатом филологических наук. И первый руководитель Тура Мирзаев был рад, говоря, что «Бог дал тебя вместо моего первого ученика Фархада Рахимова, который вдруг оставил все и вернулся в свой Икан!». Однако он, когда Тура Мирзаев был в трудовом отпуске, а сам получил университетский диплом, подумал о своей матери, братьев и сестёр в кишлаке, и уволившись с работы, вернулся в Туркестан. Несколько месяцев работал литературным сотрудником и переводчиком районной газеты. В качестве годичника наряду со своими ровесниками-призывниками из Туркестана на поезде путешествуя ровно девять дней и ночей, оказался в полку, расположенный вблизи порта Находки на берегу Японского моря. Наверняка потому, что был «и устно, и письменно свободно шпаривший на русском языке учёным-узбеком», хотели оставить писарем в штабе полка, однако он по своему взбунтовался: «Ровно шесть лет достаточно был писарем и в институте, и в университете, направьте меня на такое место, чтобы служба была настоящей службой!» «По зову сердца» был направлен на такую сопку, где он в качестве первым номером стартовического расчёта ЗРВ ПВО страны, со всех сил заряжал и разряжал ракету с ядерной боеголовкой в пусковую установку, одновременно всячески сопротивляясь в рукопашных со «стариками», которые на самом деле на пять-шесть лет моложе его! Горечь настоящего мордобоя «собственноручно передавал» ручку заряжения и разряжения пусковой установки. Да так заряжал и разряжал… на четверть сократив уставной норматив, в качестве образцовым номером образцового расчёта почти шаг за шагом измерял испытательные поля от Владивостока до Волгограда! Всего за пол года иногда в поезде, иногда в самолёте, иногда в автобусе преодолел дорогу с общим расстоянием почти сорок тысяч километров! «Дорогу осилит идущий», говорят русские. «Кто ходит – река, кто сидит – настил» говорят узбеки. Если сидел, просидел бы продремав в штабе полка точно также, как в отделе НИИ. Ведь от настила и от паласа никогда не вышел и не выйдет серьёзный писатель! Настоящий писатель выходит от того человека, кто поднимается до небес, когда его хотят унижать, кто не боится от трудностей, кто всячески испытал душою и телом, в крови и в костях самое различное состояние в самых различный ситуациях. Не зря сказана узбекская поговорка «Настоящий исцелитель тот, кто испытал в собственной шкуре». А писатель, если можно так выразиться, является исцелителем человеческих душ!

Да, настоящий писатель должен многое лично пережить, увидеть, знать, ходить… Однако Р. Атаев после возвращение с годичной службы каждый день два раза преодолев десятикилометровое расстояние между Туркестаном и Чипаном, скоро искренно был убеждён, что от такого хождения по мукам навряд ли что-нибудь получится! Хотя в районной газете публикуется то любовное стихотворение, то рассказ, то статья, однако… Как говорится, игра не стоит свеч!.. Через несколько месяцев окончательно расставшись с таких скитаний, считал верным выходом из положения хотя бы временно заниматься тем, чем занимался отец: перешёл на работу преподавателем узбекского и русского языков в восьмилетнюю школу Чипан, где в свое время работал отец. Через год-полтора, когда старший брат Хакимджан женился, а младший брат Каримджан вернулся закончив Ташкентский политехнический институт, семейное положение позволяло ему заниматься тем, куда сильно тянет душа. В 1975 году вновь вернулся в Ташкент, однако не мог снова устроиться на работу в Институт языка и литературы, которого демонстративно оставил пару лет тому назад. И другим, ещё более просторным широтам для души не мог дотянуться. Пришлось вновь заниматься тем, чем занимался отец: устроился на работу преподавателем литературы в 200-школе Чиланзарского района города Ташкента. Тогда она называлась именем Ленина и была опорной школой Министерства Народного образования республики. Поэтому только ввели факультативные занятия по эстетике, однако в такой крупной школе не было преподавателя, способного ввести в жизнь инициативу министра – ведущего специалиста республики по эстетическим дисциплинам! Состоялась обоюдовыгодная встреча! Помимо переваривания в довольно большом котле большого учебного центра, где обучаются более две тысячи детей, подготовил первую свою брошюру, то есть, методическое пособие под названием «Эстетика быта, поведения и труда». После годичного опыта работы в такой базовой школе, на обеих руках держа дипломную работу по эстетике и рукопись данной брошюры, летом 1976 года оказался лицом к лицу с тогдашним директором НИИ Философии и права, единственным высококвалифицированным специалистом по философии Абу Наср Фараби (кого он особенно любил со студенческих лет!). Решили принять его на работу лаборантом отдела этики и эстетики, которым заведовала тогда Шайхова. В течение трёх дней увольнялся с работы и с соответствующими документами вернулся, однако, как ни странно, погода в институте совершенно изменилась, почему-то какой-то дым… И место лаборанта вдруг исчезло неизвестно куда! Что делать? Как говорят, придётся идти на грозу! Оказался прямо на приёме у министра Саида Шермухамедова с заявлением на руках, где он просит-умоляет направить его на целевую аспирантуру в Москву или в Ленинград! Министр сказал, что на целевую аспирантуру направить не может, однако может принять на работу методистом по эстетическому воспитанию кабинета воспитательной работы самого министерства, даже может со временем лично руководить его научной работой. Смотрите-ка, опять-таки состоялась такая обоюдополезная встреча! И это не все! Скоро выяснялось, что когда в 30-х годах организовали НИИ педагогических наук, что в прямом подчинении данного министерства, если сокращённо, «Педнаук» или «Педакадемия», сюда перевели ровно половину библиотечного фонда Казанского университета! Когда освободился от «писарских» дел (естественно, на русском языке) в министерстве, регулярно «торчал» в этой богатейшей библиотеке. В течение трёх лет проштудировал все, что написано о человеческих чувствах со стороны сотни философов, физиологов и психологов, начиная с древнейших времён и завершая трудами индийских философов Радхакришнана и Дешпанде, немецких психофизиологов Фрейда и Шопенгауэра, английского естествоиспытателя Дарвина и русского физиолога Мечникова. Да ещё написал своё научное исследование в объёме 300 страниц и под названием «Эстетика чувств». Маленькая составная часть этого «капитального» труда в 1976 году была опубликована в знаменитом журнале «Гулистан» под личным редактированием знаменитого главного редактора журнала Аскада Мухтара в качестве публицистической статьи «Таинственный мир». Ещё одна часть труда, то есть, статья «Духовное единство» опубликована в газете «Тошкент окшоми» («Вечерный Ташкент») под личным редактированием знаменитого писателя Адила Якубова. Эти были первыми образцами творческого искания Р. Атаева в таком литературном жанре, называемое на современном Западе «эссе», а в средневековом Востоке «бадиа», то есть, самая настоящая корень художественной литературы – «бадиий адабиёт»! Когда он упорно и настырно начал переводит сам свой объёмистый труд на русский язык, почему-то вдруг в Узбекистане вовсе ликвидировался специализированный научный совет по эстетике!.. Этого ещё не хватало! Что делать? И так на работе писарские дела министерства со всех сторон сжимает, а в кармане ветер дует, чтобы своим ходом добраться до Москвы, до прибалтийских и закавказских республик, где продолжает действовать спецсовет!.. Каков выход из положения?!. Долго подумав, опять был вынужден поступить по-своему: на место названия «Эстетика чувств» написал ровно половину строк из одного стихотворения знаменитого поэта Гафура Гуляма («Небо полно звёзд…»), внизу добавил к нему ещё одно название («Беседа о чувств»), к научному стилю придавая определённый художественный оттенок, научный труд превратил в научно-художественную литературу, то есть, в эссе. Его сначала показал своему земляку Адилу Якубову, работавшему тогда заместителем главного редактора Издательства литературы и искусства имени Гафура Гуляма. Знаменитый писатель выражал свою заботу: «В таких безграничных темах любой без вести пропадёт! Сколько раз будете жить? Не лучше ли подумать о своей голове?..» Рукопись отнёс прямо домой одному из преподавателей университета Нарбаю Худайбергенову, «торжественно» отдал, чтобы окончательно решить судьбу «капитального» труда и, заодно, его автора, а сам опять вернулся в Туркестан. Там женился на одной девчонке по имени Дилбар, с которой вместе работал в редакции районной газеты и был влюблён. Вдвоём приехали в Ташкент! Кстати, отец этой девчонки был родом из кишлака «Бабай» (то есть, «Отец отца» – «дедушка»), а мать – родом из кишлака «Савран» (то есть, «Люды терпеливые»). Как говорится в узбекской поговорке, «с двумя головами» позвонил домой Нарбаю Худайбергенову, оттуда последовал ответ, который воодушевит любого: «Написал рецензию на ваше произведение и собственноручно отдал в издательство! Идите, получайте, посмотрите!»

Пошёл, получил, посмотрел! Вот эта рецензия! Самая высокая оценка наподобие «Произведение на уровне научного и художественного открытия!» Неужели такова оценка скупого на похвалу критика Нарбая Худайбергенова? Наверняка все теперь пойдёт гладко!

В течение 1978-1981 годов Р. Атаев самым серьёзным образом подумал о своей голове, о семье – второй головы, о единственном сыне, кого увидел в тридцатилетнем возрасте, о его крыше над головой, о Родине, раздумьям добавил обдуманное, их умножал… однако бедняга-рукопись… в течение этих четырёх лет пролежал без каких-либо движений вместе с высокой похвалой Нарбая Худайбергенова. Исключительно с целью выдвигать эту рукопись, из-за того, что не мог устроится на работу в самом издательстве и по такой причине, что стал мастером официальных писанин, в 1979 году сдал свои документы, чтобы устроиться на работу в Госкомиздат (ныне Агентство по печати). Только собирался начинать работу… покойный Эркин Байсинов в качестве главного редактора искренно объяснил, что вдруг позвонил Уктам Усманов из ЦК, некий молодой писатель Мурад Мухаммад Дост из Москвы приезжает с целью устроиться на работу именно сюда! Позднее стало известно, что тот молодой писатель на самом деле нацелен на более высокие посты, однако это место, всегда Р. Атаев поздно узнал, что занимали Азим Суюн, Мухаммад Рахман и другие его ровесники. Однако Р. Атаев по натуре своей достаточно настырный, после четырёхлетнего ожидания наконец-то добрался на это место. Добрался и засучив рукава начал работу в «восьми фронтах»: сначала во всю силу толкал одновременно и брошюру по издательству «Укитувчи» («Учитель»), и эссе по издательству имени Гафура Гуляма. Затем проштудировал сотни художественных произведений, издаваемых в десятках издательствах, их рецензировал, обобщал и готовил цикл обзоров узбекской литературы на русском языке. Одновременно поступил в заочную аспирантуру и начал вторую по счёту научную работу на тему «Типология современной узбекской повести» под руководством Нарбая Худайбергенова. И наконец, после пяти-шестилетного перерыва с небывалым темпом опять начал писать рассказы, короткие эссе, даже повести. Всего лишь за две-три года написал повесть «Ответный мир» (позднее название этого произведения пришлось изменить на «Круговорот вселенного» по той причине, что отрывки из нового романа «Этот старый, старый мир» Адила Якубова опубликованы под первоначальным названием «Ответный мир»), маленькую повесть «Окошка души», рассказы «Милосердие», «Исповедь», «Золотые яблоки», «Старший брат несостоявшегося Пушкина» и другие.

Правда, все они были опубликованы позднее, через четыре-пять лет. Ведь ни одно прозаические произведение Р. Атаева не выпущено без такого «перерыва»: для скрупулёзного анализа требовалось время! Однако темпы сочинения этих произведений, а темпы и написания, и публикации критических статьей были прямо ошарашивающими!.. Только лишь в одном 1982 году помимо вышеперечисленных и неперечисленных вещей одна за одной написана и опубликована первая критическая статья «Цена стиха» почти на целой полосе еженедельника «Узбекистан адабиёти ва санъати» («Литература и искусства Узбекистана»), первая рецензия «Молодежь на перекрестке» на первую повесть молодого прозаика Гаффара Хатамова «Возвращение» на страницах газеты «Тошкент хакикати» («Ташкентская правда») и т. д. и т. п. Темпы до такой степени, аж Абдулла Улугов вместе сдававшие документы и вступительные экзамены на заочную аспирантуру, от души удивился: «Двенадцать критических статьей за год?.. Зачем вам аспирантура?! Зачем-зачем! Из-за того, что такой печальный и довольно мутный исход научной работы по эстетике… теперь вести научную работу хотя бы по литературоведению и скорее быть кандидатом филологических наук! Неужели такой башковитый парень не знает эту азбучную истину?!

Теперь пройдя двадцать четыре года (!) серьёзно подумав убеждается, что Абдулла Улугов предугадал все! 25 августа 1983 года по личному приглашению тогдашнего председателя Сарвара Алимджановича Азимова и по личной просьбе у первого заместителя Госкомиздата Рубена Акоповича Сафарова начал работу в качестве литературного консультанта по критике и литературоведению Союза писателей Узбекистана. Через два дня в издательстве имени Гафура Гуляма под председательством ныне покойного Вахида Захидова было проведено очередное заседание совета по критике и литературоведению. Только освободившись от заседания, узнал, что от эссе «Небо полно звезд», вошедший в темплан только лишь с половиной своего объёма, со второй корректуры отняли солидную главу под названием «Самое загадочное чувство», нанося значительную экономическую ущерб издательству! Кто это сделал? Докопался. Стало ясно, что это поступок нового заместителя главного редактора Уткура Хашимова. Почему, с какой целью, этого ещё не хватало!.. Смеяться или плакать? Невольно вспомнил четверостишие Абдуллы Арипова:

Вот тогда подумал, что придется окончательно выбрать одну сторону «баррикады», называемое «эссе», чего в свое время предлагал выбрать бессмертный Ходжа Насреддин.

Корректуру главы отнес в журнал «Шарк юлдузи» («Звезда Востока») и отдал в руки заведующего отделом публицистики Мурата Хидира. Она опубликована в № 12 от 1983 года с дополнительным названием «Проблемы любви, брака, семьи и развода» почти одновременно с изданием эссе «Небо полно звезд». Отмечен годичной премией журнала. В те дни вновь назначенный председатель совета по критике и литературоведению Союза писателей Узбекистана Салахиддин Мамаджанов был так взволнован: «Если бы учёный в течение года напишет одну такую замечательную статью!..» Р. Атаев, естественно, был очень удивлен: «Почему всего лишь одну-единственную в течение целого года?! Ведь он эту самую статью написал семь лет тому назад в течение одной сутки!..»

Главный редактор журнала «Шарк юлдузи» Пирмат Шермухамедов и от своей имени, и от имени Сарвара Азимова, даже от имени Зулфияханум хвалив его за такую содержательную статью, дал заказ на новую: «Напишите нам точно такую же статью по специальным названием «Брак», братец!» Он при себе подумал: «Писать так писать! Это же пара пустяков!» В течение нескольких дней написал новую объемистую статью под названием «Брак или философия счастья» и сдал в редакцию, однако заместитель главного редактора журнала Худайберди Тухтабаев немного успокоил его: всего лишь половина объёма этого произведения была опубликована в журнале. Все же это было его первое сразу же опубликованное эссе! Тогда временно работавший в отделе критики и литературоведения поэт Икрам Атамурад тоже заказал написать «Штрихи к портрету Эркина Агзамова», эти «штрихи» под названием «Пусть исполняются чарующие песни» опубликованы самым молниеносным образом в № 2 за 1984 год, опережая даже статью «Брак или философия счастья». Ранней весной проведен республиканский семинар молодых писателей. В занятиях секции по литературной критике не только принимал участие, даже в заключительном заседании семинара выступал с сообщением на место Салахиддина Мамажанова по итогам работы секции. 21 марта – в день Навруза был принять в члены Союза писателей Узбекистана. Во всесоюзном семинаре-совещании молодых писателей, проведенной в мае месяце в Москве, от Узбекистана принимал участие наряду с Хайриддином Султановым, Шарафом Башбековым, Кутлибеки Рахимбаевой, Хамзы Иманбердиевым в качестве единственного критика. В занятиях по критике под руководством Виталия Озерова, Леонида Тер-Акопяна и Казбека Султанова принимал участие наряду с Каликом Ибраимовым из Киргизии, Шугой Нурпеисовой из Казахстана, Самира Тагизады из Азербайджана и другими всего более сорока молодыми критиками. Его статья «Горизонты поиска: проблематика и характер», где проанализированы творческие поиски молодых прозаиков Эркина Агзамова, Тагая Мурада, Мурада Мухаммада Доста, Хайриддина Султанова, Анвара Абиджана и Гаффара Хатамова, рекомендовано для публикации в журнале «Дружба Народов». Кроме того, получив развернутую рецензию замечательного русского ученого, автора уникального эссе «Три влечения» на рукопись своего эссе «Небо полно звезд», чего он сам поспешно переводил на русский язык и направлял в Москву. С такими успехами вернулся в Ташкент. Во второй половине того же года ещё пара литературно-критических статьей, а точнее, «Глубина. Широта. Высота» о трёх измерениях художественной словесности и «Судьба героя – борьба» о повестях молодых опубликованы в еженедельнике «УзАС». Их хваля включили в коллективные сборники «Литература и эпоха», «Правда – флаг творчества». Наконец, в конце того же 1984 года первая его маленькая повесть «Окошка души» после трёхлетнего замораживания наконец-то опубликована в журнале «Ёшлик» («Молодость»). Эта повесть, где отражены исповеди молодого философа, хотя не Вертера, однако близкого к нему парня с именем Хакимбек, была первым прозаическим произведением Р. Атаева, опубликованным на страницах республиканской печати. Таким образом, занимаемся обыкновенной арифметикой, первая научная статья Р. Атаева была опубликована, когда ему было 22 лет, первая научно-публицистическая статья – в 27 лет, первая критическая статья – в 33 лет, а первое прозаическое произведение – в 35 лет! Это значит, Р. Атаев пришёл к художественной прозе с такой серьёзной подготовкой для писателя и, естественно, уровень всего, что он написал за последующие двадцать лет, соответствует этому.

В начале 1985 года серьёзно встал перед ним популярный вопрос «Что делать?» С первой научной работой, слава богу, еле справился, хотя бы половину объёма выпустив книгой эссе. Теперь опять затянувшиеся вторую научную работу – «Типология современной узбекской повести» следует ли скорее завершить или хотя бы теперь серьёзно заниматься основной и конечной целью – художественной прозой? Весною того же года, чтобы ставить последнюю точку на вторую научную работу, лег в физиотерапевтическую больницу Ташминводы и там в течение двадцати четырёх дней написал объемистую повесть под названием «Мелодии сурная». Там происходившие этой весной в союзе писателей события «по горячим следам» был переведен на союз композиторов, следовательно, была отражена человеческая судьба молодого композитора и музыковеда Азада Зиятовича Халикова довольно символически с достаточным подтекстом. В произведении был художественный анализ человеческого чувства свободы. Ознакомившись с рукописью, заместитель главного редактора журнала «Ёшлик» его искренно одобрил. Точно так же, как «Небо полно звезд…», и название этой повести «Мелодии сурная» был основан на творчества великого Гафура Гуляма – теперь не на половину строки, а на название одного стихотворения: «Сурнай». Мурад Мансур предлагал опубликовать её под названием «Азад» по имени главного героя, означающая смысл «Свободный». Р. Атаев, естественно, на такое логичное предложение любезно согласился. В те дни заведующий отделом прозы вернулся с трудового отпуска и рукопись отдал на закрытое рецензирование с такой целью, чтобы приостановить её публикацию. Узнав о таком ловком «ходе конем» Р. Атаев, естественно, взбунтовался. Чтобы его успокоить, новый главный редактор журнала Аман Матчан отдал рукопись на повторное рецензирование писателю Тахиру Малику. Тахир Малик, наверняка, чтобы смягчить обстановку, вернее, чтобы и волк был сыт, и овец был жив, рекомендовал оставить в повести только события вокруг союза композиторов, полностью исключив от неё семейные драмы Азада в связи с потери и поиска сына Фархада и дочери Марджан. Это, естественно, автора не устраивало. Ведь, духовное состояние, духовный мир, духовные коллизии Азада, который ищет своих детей – вот это и был мелодией сурная! Рукопись повести был бережно сохранена в редпортфеле отдела прозы где-то три года. Четвёртый год Тахир Малик проявил щедрость души, сказав «Ничего себе, до сих пор не могли опубликовать эту одну-единственную повесть?! Вот, публикуйте в таком виде, как вам хочется!» Произведение, наконец-то, опубликовано в № 2 за 1989 год!

Что сделал Р. Атаев ровно четыре года в 1985-1989 годах? Первым долгом терпеливо ждал возбуждение совести в душе у кое-кого. Однако не сидел, естественно, сложа рук и дремав. Опять на время отложив прозу, упорно занялся сначала художественным переводом, а затем критикой и публицистикой. Перевел с каракалпакского – роман-эссе «Каракалпакнаме» и эссе «Письмо на тот свет, дедушке» знаменитого каракалпакского прозаика Тулепбергена Каипбергенова, с русского – уникальное произведение «Шурабад» замечательного иранского писателя Мухаммада Али Жамал-заде, с казахского – повесть «Песнь жизни» известного казахского писателя Мухтара Магауина. Три из четырёх немедля были опубликованы. Замечательное произведение, оказывается, хотя на время лежит незамеченным, однако никогда не умирает, повесть «Песнь жизни» ровно через лет десять по горячему одобрению покойного Азада Шарафиддинова опубликовано в журнале «Жахон адабиёти» («Всемирная литература»).

После того, как по собственной доброй воли отказался от второй кандидатской работы, ему показалось, что перед взором рисовались более широкие горизонты, чем повесть. Были одна за другой опубликованы статьи в журнале «Ёшлик» за № 6 от 1986 года «Караван мудростей», где осуществлен всесторонний эстетический анализ исторического романа Адила Якубова «Этот старый, старый мир», в том же году в журнале «Гулистан» проблемная статья «Рождение новизны», в № 6 журнала «Звезда Востока» за 1986 год – статья «Горизонты поиска: проблематика и характер», чего московский журнал «Дружба Народов» отложил на долгий ящик, в 1987 году в коллективном сборнике «Литература искусства» – большая статья «Эпическое отражение и анализ», где осуществлен эстетический анализ нового романа Адила Якубова «Белые, белые лебеди», ещё множества статьей и рецензии. Даже опубликованы статьи на русском языке «За все в ответе», «Начни с себя» и др. в газетах «Правда Востока», «Комсомолец Узбекистана, где проанализированы творческие поиски детских писателей республики, молодых прозаиков Гаффара Хатамова и Аббаса Саидова. Сейчас думаешь об этом и иногда сожалеешь! Жаль драгоценные время, сила, порывы, мечтания!.. До чего было бы прекрасно, если Бахтияр Назаров вместо двадцатилетней деятельности от директорства Института языка и литературы до вице-президентства АН написал бы пять-шесть таких литературоведческих исследований, как «Мир Гафура Гуляма»! Точно так же, и Р. Атаев не увлекаясь мимолетными делами, написал бы в год по одной повести, как «Мелодии сурная»!..

Нет! Настоящая литературная критика тоже настоящее искусство, тесно связанное с вечностью. Она всегда приобретает вечность, основываясь на бессмертные произведения. Среди бесчисленных литературно-критических статьей и рецензий, написанных в этих годах, можно с надеждою смотреть на будущее двух статьей, в которых по-новому проанализированы два бессмертные произведения Адила Якубова. Конечно, к ним присоединяются статья «Лучи утренней звезды», опубликованная в № 1 за 1989 год, где осуществлен развернутый эстетический анализ романа Чулпана «Ночь и день» и статья «Луч представления», опубликованная в том же году в еженедельнике «УзАС», где проанализирована его же драма «Яркиной» («Светлая»). Особенно этих двух статьей в свое время хвалили Умарали Норматов и Бегали Касымов, позднее Дилмурад Куранов и Бахадыр Карим, спасибо тем учёным, которые признали мнение автора и в свое время, и через пятнадцать лет! Бессмертные произведения великого Чулпана, хотя и не божественный сур (музыкальный инструмент) Исрафиля, все же, оказывается, имеют духовную силу, способную возбуждать многих дремучих душ! Смотря, до чего добротные многие публицистические литературно-критические статьи, рассказы и эссе, написанные в 1989-1991 годах с небывалым темпом, даже сам автор иногда невольно восхищается: «Неужели все это написал я сам с обыкновенной шариковой ручкой?!» Ну что поделаешь, оставшиеся от Навои и от Пушкина наследие – знакомое чувство, чего по разному и по своему ощущает каждый пишущий, даже самый настоящий графоман и самый обыкновенный писарь!.. Например, публицистических статьей «Литература – язык народа» («Узбекистон овози»- «Голос Узбекистана», 1989, 25 февраля), «Тюбетеечный базар» («Халк сузи» – «Народное слово», 1990, январь), «Основа основ Языка и Народа или живительная капля на высохший язык» («Гулистан», 1990), «Сломленные крылья ласточки» («Ёш ленинчи» – нынешний «Туркистан», 1990), «Где же логика?» («Мулокот», 1992) можно определить как серьёзные опыты превратить художественную публицистику в настоящую художественную литературу. Написанные в это время или пораньше, но, наконец-то, опубликованные в это время рассказы «Милосердие» («УзАС», 1989), «Исповедь» («Ёш ленинчи» – нынешний «Туркистан», 1990), «Атаджан» («Ёшлик», 1991), «Атабаш» («Гулистан», 1991), фантастическая повесть «Беседа с Тагором» («Санъат», 1990), эссе «Удивление», «Любовь», «Уважение», «Обвинение», «Ненависть», «Призыв», «Выражение» из цикла «Семь континентов духа» тоже являются добротные примеры малых жанров художественной прозы, которые не поддаются беспощадным нажимам времени. Почти все эти произведения опубликованы под псевдонимом «Атаули». Не «Ата – Отец», не «Оталик – Атаман», не «Ататурк», не «Атабек», не «Атаджан», а всего лишь «Атаули», помилуйте, пожалуйста!..

Когда в свой сорокалетие стал «Атаули», избавившись от семи-восьмилетнего «сухого закона» наконец-то в руках держал одну за другой две книги. В 1990 году по издательству Литературы и искусства имени Гафура Гуляма выпущен роман-эссе «Каракалпакнаме» известного каракалпакского писателя Тулепбергена Каипбергенова в переводе Р. Атаева. Летом 1991 года – накануне исторического дня приобретения Узбекистаном свою независимость выпущен сборник «Мелодии сурная», куда включены две повести и цикл эссе «Семь континентов духа» (нынешнее издательство «Янги аср авлоди» – «Поколение нового века», редактор Аббас Саид, рецензенты доктор философских наук Махмуджан Нурматов и писатель Шадман Атабек) Правда, по издательству имени Гафура Гуляма под одной обложкой со сборником покойного ученого Гуляма Гафурова было подготовлено к изданию сборник литературно-критических статьей «Возможности мысли и слова» в объёме 10 п.л. Даже было получено гонорар и книга подписано в свет! То ли перевод с каракалпакского языка, то ли книга в соседнем издательстве, то ли сосед в одной книге, основную причину теперь никто никогда не узнает и знать не может, но факт остается фактом: тот сборник критики так и не выпущен! Таким образом, Атаули работая в течение двадцать три года в первой очереди консультантом по критике и литературоведению Союза писателей Узбекистана, написав сотни критических статьей, эссе, обзоров, рецензий, упорно занимаясь первым долгом критикой, так и не увидел ни одну свою книгу по критике! Как говорил наш бессмертный Ходжа Насреддин «Если бог даст, я твой муж!», если бог даст и дай бог, этот цикл критических эссе «Пирамида духовности», вдруг окажется выпущенной крошечной брошюркой по критике!

Кстати, если подумать, в этих делах руки его не так уж пустые! Где-то в начале 1990 года, когда началась подготовка к очередному съезду Союза писателей Узбекистана, тогдашний председатель творческого союза Адил Якубов увел Р. Атаева вместе с известным детским поэтом и переводчиком, тогдашним ответственным секретарем союза Миразизом Агзамом в Дом творчества на поселке Дурмень. Вдвоем с Миразизом Агзамом в течение месяца подготовили книжку под названием «Узбекская литература 1986-1990 годов». Она была издана в тысячи экземплярах и роздана всем участникам съезда. На треть объёма данной книжки довольно хорошенько вложены личные взгляды Р. Атаева об узбекской прозе, публицистике, драматургии и литературной критике, не только личные взгляды, а его «Грубые сборище», написанные в ответ произведения «Нежное сборище» великого Алишера Навои, вообще, порывы души Атаули! Хотя отпечатана способом ротапринта на жёлтой бумаге, в течение шестнадцати лет сильно не пожелтела, как сам автор, и сейчас с увлечением свободно и легко может читать, если кто горит желанием…

Что ещё осталось из тех, чего можно здесь сказать и нельзя не сказать?.. Осталось единственный ответ на вопрос: «Какое чудо показал этот труженик пера Атаули в качестве прозаика, критика, публициста и переводчика за последнее пятнадцать лет после 1991 год, ну-ка?!.»

Атаули довольно долго подготовился, в 1989 году начал и в 1993 году, наконец-то завершил (чтобы представление было относительно яснее, можно привести сравнение, начинал в возрасте Чулпана и завершил в возрасте Кадыри) свое солидное произведение «Тайна тайн («Туркестанский эпос»)» из трёх частей и в объёме пятьсот страниц! Обычно у каждого писателя бывает основное произведение. В этом основном произведении Атаули, чего он завершил на своеобразной вершине творческого порыва – в возрасте 44 лет, было своеобразно освящено человеческие судьбы трёх богатырей – рядового дехканина Сабира дынщика, мастера на все руки Кадыра всемогущего и интеллигента (ученого-языковеда) Кенжа – Батыра (Батыра Закирова), пути их прихода к государственной независимости Республики Узбекистан, а точнее, к Закону о государственном языке. Одна часть данного произведения в объёме 150 страниц («Повесть Кадыра всемогущего» опубликована в журнале «Шарк юлдузи» – «Звезда Востока» за № 12 от 1994 года и эта одна-единственная часть в 1995 году отмечена премией Алпа Джамала, учрежденного Союзом писателей Узбекистан совместно с корпорацией «Алп Джамал». Ещё одна часть в объёме 100 страниц («Повесть Сабира дынщика») опубликована в №№ 3-4 журнала «Ёшлик» за 1995 год. Отдельные отрывки от основной части (от «Повести Кенжа – Батира» в объёме 250 страниц) опубликованы в «Узбекистон овози», «Мулокот», «Тошкент окшоми», «Ёш куч», «Тонг юлдузи»…, короче, почти во всех ведущих газетах-журналах! Рукопись произведения в польном объёме вот уже тринадцать лет лежит в издательстве имени Гафура Гуляма без каких-либо движений! В течение этих тринадцати лет в издательство пришёл и ушёл четыре-пять директоров. Уже выпущены почти все произведения, отмеченные премией Алп Джамал (Кроме только «Турестанский эпос» Атаули!). Сколько вода стекла, сколько дерева отрезана! Человечество собирается подняться не только на Луну, даже на Марс, Венеру и другие планеты! В каких издательствах какие тома каких произведений выпускаются! Однако в этот просторный мир до сих пор никак не может вместиться книга под названием «Тайна тайн (Туркестанский эпос)»… Неужели откровенно врет узбекский народ, когда говорит в своей пословице: «Мир широк тому, у кого широкая душа»?!.

Тогда – в 1994-1995 годах Атаули попытался успокоит себя, подумав: «Ну что поделаешь, такой объем, такие времена, видимо, слишком широко размахнулся, ничего, со временем наверняка будет выход из положения…» Конечно, с добрыми намерениями и доброй надеждой упорно продолжал свое кровное дело. С надеждой «А вдруг поможет вместиться!», анализируя коренные смысли около сорока древнетюркских слов и словосочетаний, написал цикл крошечных статей с общим названием «Слово о слове». И эти около сорока крошечных статей одна за другой опубликовал в газетах и журналах. Одновременно про себя подумав «Если бог даст, вот это вполне умещается!», написал новый прозаический дастан в объёме 250 страниц под названием «Ходжа Насреддин не умирает» по одноимённому рассказу великого Гафура Гуляма и его завершил в 1997 году. Между этими двумя делами написал критическое исследование «Светоч просвещения и духовности» в объёме 50 страниц, по своему детально анализируя романы «Сокровища Улугбека» и «Совесть» Адила Якубова. Об этих двух шедеврах почти не осталось ничего не сказанного, а тем, кто горит желанием высказаться по этому поводу, нет счёта, следовательно, этот очередной труд можно держать в запасе, незачем ещё размножать конкурентов! Однако куда можно полностью уместить новый дастан «Народный посол (Ходжа Насреддин не умирает)», где легко и увлеченно описана довольно интересные приключения Ходжы Насреддина современности – ученого-этнографа Насреддина Латифиддиновича Ходжаназарова?.. Выдающийся каракалпакский писатель Тулепберген Каипбергенов, написав «одобрительное слово» в трёх абзацах на это произведение, оказал огромную помощь, чтобы половина объёма разместилась в 1998 году в журнал «Ёшлик», такое добродушное отношение не забудется до самого конца света! От стремление строптивого можно и нужно бояться, в 1998 году с одной стороны думая «Вот это точно и полностью вмещается куда угодно!», написал наверняка самый короткий дастан в мире «Народ – друг Фараби» с объёмом всего лишь пятьдесят страниц. Написать чего-то стоящего об этом великом философе было его тридцатилетнею, самой заветною мечтою, у каждого есть свой кумир, на кого можно положиться и кого нужно уважать, бедному писателю-философу кто годиться в кумиры, если не Абу Наср Фараби?!. «Бедному плов тоже еда», сказал «простодушный Ходжа Насреддин!.. В произведении была освящена пережитое великим мыслителем в одной улице древнего города Ташкента в течение дня и задушевная беседа с основателем династии караханидов Буграханом, когда он в возрасте пророка Магомеда – в шестьдесят три со своим любимым учеником Саидом Али и единственным сыном Насреддином собирается навещать родные края… А с другой стороны, обобщая мысли, которые не уместились в дастан «Народный посол», где художественно воспроизведен самый прекрасный символ народного характера всех туркестанцев, написал ещё один цикл маленьких статей под общим названием «Народный характер» и их стал одну за другой опубликовать. Основная арифметика и конечная цель, разумеется, любому было понятно: Так как “Тайна тайн (Туркестанский эпос)» разбросана по кускам, хотя бы этот бессмертный Ходжа Насреддин вышел бы книжкой с объёмом десять печатных листов! Хотите – верьте, хотите – нет, первым долгом с таким намерением доведя до победного конца начатое когда-то дело, подготовил критический трактат с объёмом пятьдесят страниц «Народный характер в прозе Эркина Агзамова» под рубрикой «Ровесники о ровесниках». Даже объединив крошечные статьи обоих циклов вместе с этим трактатом, подготовил рукопись ещё одной книги под названием «Слова вокруг глаза». И так, какой богатырь, демонстрируя душевную щедрость издаст эту книгу теперь?..

Правда, В 1997 году – через шесть лет, наконец-то он на руках держал ещё одну книгу. Роман-эссе Т. Каипбергенова «Каракалпакнаме» переиздавался в ИПАК «Шарк». Качество этой книги было на зависть отличным! Однако перевод, хоть и тысяча раз переиздается, все равно есть перевод, то есть, чужое достояние! В 1998-1999 годах в журнале «Жахон адабиёти» («Всемирная литература») ещё пара произведения опубликованы в качестве перевода с казахского. Сначала, как уже говорилось выше, повесть «Песнь жизни» Мухтара Магауина, через лет десять, наконец-то, вышел в свет. Потом повесть «Байгаторы» Абиша Кекилбаева по заказу журнала экстренным образом переведена и опубликована. И они замечательные произведения ведущих казахских прозаиков – наших современников, конечно… Однако автора и этих произведений не Р. Атаев!

Где и как можно издавать целиком в виде одной книги свои произведения «Народный посол» и «Народ – друг Фараби»? Ища ходы-выходы, в начале 1999 года анализируя всех восьми романов, выпущенные в течение 1998 года, написал обзор под названием «Дыхание прошедших дней». Там, в частности, вопрос «Почему в течение семи лет государственной независимости Узбекистана нет хотя бы один-единственный роман на современной тематике?» серьёзно ставил сначала перед общим собранием писателей, а затем на страницах печати. Наверняка именно этот вопрос ребром оказал решающее значение: «Народный посол (Ходжа Насреддин не умирает)» наконец-то без сокращении выпущен отдельной книгой. Держав на руках сигнальный экземпляр книги, тогдашний главный редактор ИПАК «Шарк» Бабур Алимов призывал Атаули к бдительности: «Ну почему же художнику не сказали, Рахим ака, чтобы он написал ваше имя и фамилию большими шрифтами, почему такой мелкий?..» Атаули был сильно взволнован: «Благодаря Ходже Насреддина и Каипбергенова, слава богу, эта книга вышла в таком виде, спасибо вам!»

Успокоившись на счёт Афанди, получил в руки лично от первого учителя Тура Мирзаева в качестве прекрасной книги и бесценной подарки эпос «Алпамыш», отмечаемый в том же году тысячелетие. Такая книга!.. Можно сказать, впервые после известного предисловие Хамида Алимджана на первое издание этого шедевра, осуществляя его всесторонний эстетический анализ, написал эссе «Бессмертный дух народа» в объёме 90 страниц. Эссе разделив на пять-шесть частей сам читал по республиканскому радио. Однако и это произведение не вместилось ни на один журнал и не выпущено отдельной брошюркой, так и осталось в воздухе. И этот эссе отложив на долгий ящик, вновь вращался вокруг Фараби: «Вот этот довольно коротенький дастан «Народ – друг Фараби» каким образом вывести на белый свет?..» Ища ходы-выходы, исповедался своему близкому приятелю, Каипбергенову. Большой писатель прочитав, поздравляя, проявил щедрость, свойственной к своей натуре: «Давай, браток мой, и на это произведение твое напишу сопроводительное, ведь словосочетания «карахани» и «каракалпак» из одного же корня!» Атаули опять охватило волнение: “Давая сопроводительное на «Народный посол» вы совершили такое благое дело, чего ни один узбек не сделал, брат мой! И то доброе дело, и это искренние слова ваше не забуду прямо до конца света! Теперь надеюсь, найдется хотя бы один узбекский писатель, признающий достоинство Абу Наср Фараби!..» «Тогда ты не мелочись да бери сопроводительное слово на это своё произведение прямо от Абдуллы Арипова! Не стесняйся, будь мужественным!»

Атаули проявил смелость, а Абдулла Арипов – щедрость и «Народ – друг Фараби» опубликован в № 2 журнала «Шарк юлдузи» за 2000 год! Не сокращавшись, не часть, а целиком! Это было двойным праздником для Атаули. Во первых, «Народ – друг Фараби» есть единственное художественное произведение про Абу Наср Фараби в 1050 летном истории узбекской литературы! Во вторых, слово Абдулла Арипова к этому произведению единственное Слово на узбекском языке, отдельно высказанное про творчество Атаули!..

Однако радость Атаули долго не затянулась. То, что про книги «Народный посол» в течение года ни один писатель или учёный не промолвил на страницах печати, даже в еженедельнике «УзАС» под рубрикой «Постоянный спутник» давать сообщение о том, что «Вышла такая книга» считалось недостойным – это ничего. (Следует сказать, высказанные с огромным волнением слова выдающегося писателя Пиримкула Кадырова «Новое произведение на современной тематики, чего требует наш президент, вся таки есть, вот оно!», держав на руках книжку «Народный посол» в одном большом собрании Республиканского Агентства по печати были сказаны через пару лет – в 2001 году, однако они не нашли свои отражения в печати ни раньше, ни позже) Самое удивительное было то, что на счёт произведения «Народ – друг Фараби» в том 2000 году на страницах еженедельника «УзАС» статья профессора Санджара Садыка, «Дастан или ложь?» близкая к фельетону, вышла без никаких сопротивлений, вполне свободно! Даже в названии этой статьи отсутствовала какая-либо логика! (Было бы более-менее логичным, если вопрос поставлен как «Дастан или рассказ?» или «Правда или ложь?») А сама статья похожа на специальное имитирование и ложное удивление типа: «Странно, дастан пишется и в прозе?..» Что можно теперь делать? Сначала написал опровергающую статью под названием «Эпос Востока», по своему попытавшись объяснить, что такой дастан и какие имеются его виды. Нигде не мог вывести его в свет, после чего подумал: нужно ли доказывать азбучную истину о том, что есть и дастан в прозе, кому-кому, доктору филологических наук, профессору? Вообще, чего каким образом докажете «учёным концы света» по выражению Ахмеда Яссеви, которые зная все нарочно делает наоборот? Неужели остается единственный выход – просить у Бога совесть для таких?.. Никак не мог удержать себя не ставить ребром перед Абдуллой Ариповым только лишь одну-единственную из тысячи и один вопросов, которые прямо поджигают сердце: «Пусть не уважают меня или Фараби, который умерь 1050 лет тому назад, хотя бы уважали Ваше Слово, как это понять?!.» Гениальный поэт в ответ на вопрос ребром стиснув зубы сделал такое выражение лица, содержание которого, пожалуй, не может расшифровывать ни один язык мира и ни одно перо… Во всяком случае, в этом выражении лица вроде бы он почувствовал бессловное утешение, успокоение и призыв к бдительности со стороны мудреца, который хотел сказать: «Ничего, бывает и хуже, но все пройдет!..»

Так как Атаули яростный труженик пера, конечно, по привычке шибко не отвлекался от основных дел. Сначала как своеобразный ответ на дастан «Стена Александра» великого Алишер Навои написал исторический рассказ «Предел Александра» в объёме всего лишь пять страниц. Его опубликовали в том же 2000 году в газете «Ёзувчи» («Писатель»). Из подтекста произведения тем, кто мало-мальски соображает, высвечивались два предложения: «Смотрите, вот это не дастан, а рассказ исторический!», «Не перешагните предел, братец мой, будьте добры, даже если вы сам Александр Македонский!»…

Затем в течение года с небывалыми темпами работая пером, наконец-то в конце 2001 года завершил очередной прозаический дастан «Веление времени». Произведение опубликовано на страницах журнала «Шарк юлдузи» через пару лет – в 2003 году (Самыми мелкими шрифтами в истории печати Узбекистана!) В течение этих двух лет, вообще, за последний пять лет, естественно, Атаули ещё кое-какие произведения написал, когда нет другого выхода от сложившихся духовного состояния. Например, рассказы «Отчет», «Естествоиспытатель», «Путешествие», пять эссе из цикла «Пирамида духовности»… В настоящее время находится перед завершением нового, пятого по счёту прозаического дастана про жизнедеятельность одного ученого-психолога, современника-энтузиаста, по отношению кого можно будет восклицать: «Вот он узбекский Фрейд!»…

Атаули три года тому назад к своим новым произведениям «Веление времени» и «Народ – друг Фараби» добавляя самые лучшие рассказы и эссе, написанные в разные годы, подготовил рукопись приличной книги, которая дает относительно яркое представление о своём творчестве и её сдал в ИПАК «Шарк». В течение этих трёх лет каким образом он с надеждою выпустить эту книгу по всему городу, по всей стране искал одну-единственную щедрую душу, способную оказать бескорыстную помощь, у каких хладнокровных в каком виде просил прощение, умолял, объяснил… Откровенно говоря, это не умещается не только в коротенькую автобиографию, даже в огромный дастан, большой, чем «Туркестанский эпос»! Говорят, Миртемир своё стихотворение «Мама дорогая» – одного из самого прекрасного образца узбекской поэзии ХХ столетия прочитав в большом собрании Союза писателей в присутствии всех знаменитых поэтов, перед своё шестидесятилетие, со свойственной ему скромностью просил-умолял: «Скажите, можно ли опубликовать это стихотворение?..» Атаули, конечно, не завидует и не подделывает этому состоянию Миртемира. В качестве творческого работника Союза писателей Узбекистана, пашущего вот уже двадцать три года – почти два раза больше, чем Миртемир и как труженик пера, который пишет свой пятый дастан под названием «Совесть», только лишь хочет просить совесть: «Вот уже почти сорок лет добросовестно работающий в четырёх-пяти направлениях литературы настоящий труженик пера сумеет ли брать в свои руки и увидеть своими глазами, не полное собрание сочинений или не избранные произведения в нескольких томах, как другие, а всего лишь одну-единственную качественную книгу накануне своего шестидесятилетия?! Где ты, райское чувство совести?!»

ПРИМЕЧАНИЕ (Исповедь в конце исповеди): Данная автобиография является завершающей статьей цикла «Пирамида духовности». Первые три статьи из этого цикла опубликованы в еженедельниках «УзАС» и «Мохият» («Сущность») и в журнале «Ёшлик». Ещё две готовятся к публикацию в журналах «Гулистан» («Страна цветов») и «Мулокот» («Соприкосновение»).

У народа есть пословица: «Для себя умри, сирота». Это самое горькое в мире пословица! Как убедительно доказывает шедевр литературы – «Озорник» Гафура Гуляма, на самом деле сирота для себя не умирает, а наоборот, горит желанием выжить, изо всех сил борется за существование. Одним из способов такой борьбы, известно, является самообслуживание. В современной литературе разновидности самообслуживания все более размножаются… Предлагая лишь одну из этих к Вашему сведению, переписавшие автобиографию писателя Атаули на белый листок бумаги переводчик, публицист и критик …

ПРИМЕЧАНИЕ К РУССКОМУ ТЕКСТУ: Чукча вместо подписи ставил три знака «плюс». Что это означает? Спросили. А он отвечает: «Это моя имя, фамилия и ученая степень!»… Признаюсь, в отличие от чукчи я не имею ученой степени. А если кто задается вопросом: «Что означает три точки в конце текста?», отвечаю: «Это переводческое дело, публицистика и критика – на каких довольно крепких точках опоры основывается прозаик Атаули!»

А если вы спросите: «Что произошло конкретно за год после написания этой автобиографии?», с удовольствием отвечаю: «Самое большое событие после написании и издании этой автобиографии в книжке под названием «Пирамида духовности», разумеется, есть выход в свет моей прекрасной во всех отношениях книги, уже несколько раз названное выше: «Веление времени». Правда, туда не могли втиснуть и самые лучшие эссе, там всего лишь два прозаических дастана и четырнадцать рассказов. Однако сама книга, её оформление, бумага, обложка – все-все прямо прелесть! Видимо, нашёл все-таки совесть! Действительно, находит тот, кто чистосердечно ищет! Есть намерение самому перевести на русский язык все содержимое этой замечательной книги, если здоровье позволяет.

Что ещё остается невысказанным? Помимо произведения, написанные мною на русском языке и названные в этой автобиографии, имею ещё кое-что. Особенно, за последние год-два вновь активно работаю на русском или перевожу на русский язык. Например, в республиканской газете «Народное слово» в 2006 году опубликованы мои статьи «Основоположник национальной романистики» в связи с 112-летием нашего великого учителя Абдуллы Кадыри и «Возвышение духа» в связи с выходом в свет моей книги на родном языке «Пирамида духовности». Что касается перевода, одним из примеров такой деятельности служит данная автобиография.

Желая Вам всех земных и небесных благ, искренне Ваш Атаули

3 апреля 2007 года

Награды и премии

Произведения писателя отмечены наградой журнала «Шарк юлдузи» в 1984 году (за публицистическую статью «Самое загадочное чувство»), премией Союза Писателей Узбекистана в 1995 году (за произведение «Тайна тайн (Туркестанский эпос)». В 2000 году он был награждён медалью «Шухрат» Республики Узбекистан.