Сыма Цянь

Биография

Отец Сыма Цяня, Сыма Тан, был историографом при императоре У (Хань У-ди): в его обязанности входило заведование императорской библиотекой и наблюдения за календарем. Под влиянием отца Сыма Цянь уже к десяти годам изучил древние сочинения. Его учителями были известные конфуцианцы Кун Аньго (??? / ???) и Дун Чжуншу (???). В 20 лет при родительской поддержке он отправился в путешествие по владениям Хань с целью сбора местных исторических свидетельств, преданий и легенд. Его путешествие, ставшее возможным благодаря политической стабильности империи Хань, охватило территорию современных провинций Шаньдун, Юньнань, Хэбэй, Цзянсу, Цзянси и Хунань.

По возвращении он был назначен в качестве сопровождающего при императорских инспекционных экспедициях. В 110 до н. э., в возрасте 35 лет, Сыма Цянь был послан в военную экспедицию против западных «варваров», однако весть о смертельной болезни отца заставила его вернуться в столицу. Сыма Тан завещал сыну завершить его исторические исследования. Сыма Цянь взялся за эту работу в 109 до н. э. В 105 до н. э. он был избран одним из учёных, призванных провести реформу календаря. Как чиновник высшего ранга он также выполнял функции советника при императоре.

В 99 до н. э. Сыма Цянь оказался замешан в деле Ли Лина (??) и Ли Гуанли (???), двух полководцев, обвинявшихся в провале кампании против хунну. В качестве обвинителя выступил сам государь, а Сыма Цянь, единственный во всём чиновничьем корпусе, осмелился подать голос в защиту обвиняемых. Император приговорил Сыма к смертной казни. В качестве альтернативы, согласно законам того времени, приговорённому предлагались откуп или кастрация. За неимением денег, мучась позором и связанный долгом перед отцом, Сыма Цянь выбирает последнее.

Наследие

Новаторство историографического подхода Сыма Цяня заключается в том, что он выходит за пределы «придворной» истории династического характера. Эта форма была заложена ещё до него и, естественно, продолжала существовать: см. Тунши (??), Всеотражающее зерцало (????, Цзычжи Тунцзянь). Официальная история династии Хань, Ханьшу (??), была написана Бань Гу (??) в I в. н. э.: она оформлена по династическому принципу и преследует более узкие задачи.

Сыма Цянь стремился понять логику подъема и падения династий и объяснить принцип бытия Поднебесной. С точки зрения композиции это сложное сочинение, материал одних разделов (бэнь цзи, ши цзя) распределен с учетом хронологической последовательности, других (чжи) — предполагает тематическую разбивку: разделы по музыке, церемониям, календарям, верованиям, экономике, а также подробные биографии (ле чжуани). Среди таковых, например, первая известная биография Лао-цзы, легендарного автора Дао Дэ Цзина. «Ши цзи» были частным историческим исследованием (а не официальной хроникой) и это позволило автору использовать более легкую форму и красочный язык, оставшийся для потомков высочайшим образцом художественного слова.

Помимо «Ши цзи» известны также 8 од (сочинений в жанре «фу») Сыма Цяня, записанных в «Ханьшу». Наиболее известная среди них — «О злосчастии скорбящего учёного».

В честь Сыма Цяня назван астероид 12620 Сымацянь.

Реформа календаря

Как и его отец, Сыма Цянь работал астрологом при дворе императора. Астрологию и астрономию в то время не разделяли. В обязанности придворного астролога входило измерение течения времени, и предсказания об успешности той или иной деятельности правителя, в зависимости от движения небесных тел, объяснения необычных явления в небе (таких как солнечное затмение), а также в природе (например, землетрясения). Эта деятельность основывалась на теории «небесного мандата».

В 105 году до н. э. Сыма Цянь был избран для проведения крупной реформы календаря. Вместе с Тан Ду (??), Дэн Пином (??) и Ло Ся-хуном (???) Сыма Цянь разработал новый полный календарь, названный Тайчу (???) от эпохи правления императора У. Новая система отсчёта времени вступила в силу в 104—101 годы до н. э.

Принципы учения Сыма Цяня

Основными принципами, которые определяют структуру круга исторической жизнедеятельности народа, Сыма Цянь называет прямодушие (чжун), почтение (цзин) и культурность (вэнь).

Первый из принципов — это, выражаясь современным языком, принцип центризма. Письменный знак, с помощью которого фиксируется слово «чжун», является сочетанием символов «середина» и «сердце», означая нечто такое, что идет из самого сердца — чистосердечие, прямодушие, искренность, правдивость и другие термины из этого синонимического ряда. Причем объясняется «чжун» не просто как одна из многих свойств человека, а как одна из немногих ценных, атрибутивных характеристик «жень» (человечности), того, что, собственно, и составляет человеческое в человеке, делает его человеком. Именно прямодушие как атрибутивная, глубинная характеристика природы человека и составляет, по Сыма Цяню, один из трех краеугольных принципов политической власти.

Второй из этих принципов — «цзин» — почёт, почтительность, уважение. Уходя корнями в культ предков, почитание богов (родителей и представителей старшего поколения в целом), по мере формирования государственности «цзин», постепенно приобретает всё большее значение в качестве политического принципа — уважения правителя. Конечно, правителя достойного, мудрого и справедливого, такого, что соблюдает законы и руководствоваться ими, одновременно с их помощью направляя жизнедеятельность граждан своего государства в созидательное русло.

Наконец, третий из основных принципов, которыми, по Сыма Цяню, определяется круг исторической жизни народа, — это принцип культуры, цивилизованности — «вэнь». Подобно прямодушию и почтительности, культурность, культурное начало тоже трактуется им не как одна из многих свойств человека, а как непосредственное выражение человечности в человеке, такого, что присуще только ему. Но если уважение или любовь к другому — характеристика вековечной природы человека, то «вэнь» — нечто приобретённое, характеристика человека как исключительно общественного существа. При этом культурное начало, «вэнь», отличается от общественных законов. Культура — это то, что расширяет кругозор человека, наполняет её новым содержанием, которое со временем становится всё более богатым, законы же, напротив, являются регуляторами культурной деятельности, правилами, с помощью которых, собственно, и направляется деятельность человека.

Итак, «чжун» (прямодушие), «цзин» (почета) и «вэнь» (культурность) является, как считал Сыма Цянь, тремя китами, на которых основывается жизнедеятельность народа на протяжении всего цикла его исторического существования. Течение же процессов, которые образуют этот цикл, обусловлавливается неизбежной сменой основ исторической жизнедеятельности народа. Неизбежной же это изменение становится постольку, поскольку власть, основанная на одном из принципов, в конце концов обязательно перерождается в результате трансформации согласно соответствующему ей принципу. Так, прямодушие, искренность — «чжун», гипертрофируясь, как принцип политической власти и становясь самоцелью, неизбежно вырождается в то, что Сыма Цянь обозначил как дикость — «э». Соответственно и власть, которая стремится руководить, опираясь лишь на прямодушие, хочет она того или нет, приходит к тому положению вещей, которое обрекает людей на дикость, и в конечном итоге — на деградацию общественного строя, что остро ставит необходимость перехода к другому строю, основанному на принципе уважения.

Однако свои «подводные камни», имеет и принцип почтительности «цзин». Вырастая из одного из наилучших инстинктов человеческой природы — инстинкта почитания (прежде всего родителей), почтительность, в процессе формирования органического общества, начинает в своей эволюции переориентироваться на закон, власть, правителя. И в этом должна быть разумная мера. Если почтительность «цзин» трансформируется в суеверие, обожествление того, кто подобного не стоит, другими (более современными) словами, в появления культа личности, то это обуславливает наступление социального хаоса и в дальнейшем приводит к насущности перехода к следующему уровню социального устройства, который исходит из принципа «вэнь» — культурного начала, цивилизованности.

Но и принцип «вэнь» амбивалентен по своей сути. Безоглядное следование ему и его продвижение как единственно правильного и универсально действующего, вызывает господство в обществе уже не подлинной культуры, а её суррогата — формальной, нежизненной, можно сказать схоластической «псевдообразованности» и «псевдоучености». В отношениях же между людьми преувеличение реальной роли культурного начала приводит к нарушению добрососедских, естественных связей, приглушает, а то и вообще элиминирует в них простоту, искренность, непринужденность, сердечность. Гипертрофируясь, культурность оборачивается фальшью, постыдностью, суррогатностью. Но чтобы выбраться из этого, казалось бы, тупика, чтобы спасти человека и общество от этой неподлинности, нет, по мнению Сыма Цяня, ничего лучшего, чем вернуться к прямодушия. Цикл замыкается.