Профессор МГК имени П. И. Чайковского с 1966 года. Лауреат Ленинской премии (1974), трёх Сталинских премий второй степени (1942, 1946, 1952), Государственной премии СССР (1967). Первый секретарь СК СССР.
Родился 28 мая (10 июня) 1913 года в Ельце (ныне Липецкая область) десятым ребёнком в семье приказчика у местных купцов; мать — Варвара Васильевна — домохозяйка.
Увлёкся музыкой во время пребывания в Ельце В. Агаркова, стал заниматься с Анной Федоровной Варгуниной. Зимой 1927—1928 прибыл в Москву и показал свои произведения Агаркову, который отнёсся к нему с симпатией и посоветовал сначала закончить среднее образование в Ельце, а затем учиться в Москве. Весной 1929 года окончил школу-девятилетку; написав письмо Михаилу Гнесину и получив положительный ответ, поступил в число студентов техникума Гнесиных. Окончил Музыкальное училище имени Гнесиных (1932) и Московскую консерваторию (1936), ученик В. Я. Шебалина и Г. Г. Нейгауза.
В 1939 году написал оперу «В бурю» (1939), которая стала «первым успешным опытом претворения в музыке революционной темы», в ней Хренников впервые вывел в опере В. И. Ленина. В 1950 году написал оперу «Фрол Скобеев» (1950). Писал музыку к спектаклям и фильмам, в том числе «Свинарка и пастух» (1941), «В шесть часов вечера после войны» (1944) и т. д. В его музыкальном спектакле «Доротея» (и других) одну из главных ролей на премьере исполнял оперный певец Леонид Екимов. В 1941—1956 отвечал за музыкальную часть в ЦАТСА.
Уже в 1930-е гг. Хренников вошел в официальную обойму советских композиторов, представляя «композиторскую молодёжь». Характерно его выступление во время дискуссии о статьях в «Правде» «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь», состоявшейся в феврале 1936 г.:
Наряду с другими официальными представителями советской культуры — Н. И. Челяповым, Н. Я. Мясковским, Н. К. Чемберджи, С. Н. Василенко, В. А. Белым, А. М. Веприком, А. И. Хачатуряном, Б. С. Шехтером, М. Л. Старокадомским, Г. Н. Хубовым, В. И. Мурадели, В. М. Юровским, Л. В. Кулаковским, Хренников подписал заявление, приветствовавшее «приговор Верховного Суда СССР, вынесенный предателям родины, фашистским наемникам — М. Н. Тухачевскому, И. Э. Якиру и другим».
Долгое время распространялась легенда о том, что советские музыканты в период правления Хренникова якобы не подвергались репрессиям, не арестовывались и т. д. В интервью, данном пианисту Яше Немцову 8 ноября 2004 г. в Москве, Хренников утверждал, что благодаря его заступничеству, был «тут же освобожден» «задержанный» композитор Моисей Вайнберг, и то же произошло с А. М. Веприком. В действительности, Веприк провел в Гулаге четыре года, а Вайнберга, вышедшего на свободу в июне 1953 г. спасла от преследований и, возможно, гибели, смерть Сталина. Данные о репрессиях в отношении музыкантов после 1948 г. лишь начинают публиковаться, но и обнародованные свидетельства подтверждают массовый характер преследований.
В 1949 году Хренников подверг уничтожающей критике молодого композитора Александра Локшина, воспользовавшись формулировками одного из идеологов сталинизма, Павла Апостолова; при этом «модернистскому» творчеству Локшина в качестве образца истинного, народного по духу искусства была противопоставлена кантата «Сон Степана Разина» Галины Уствольской. Это выступление вызвало возмущение М. Ф. Гнесина, обвинившего Хренникова, не осмелившегося критиковать Локшина в профессиональной среде, в двуличии. Результатом погрома явилось изгнание Локшина из академической среды.
Как руководитель Союза композиторов, Хренников не сделал ничего для отмены приговора в отношении первой жены С. С. Прокофьева, Лины Ивановны, арестованной 20 февраля 1948 года. по сфабрикованному обвинению, или хотя бы облегчения ее участи в лагере. Никто не заступился за сыновей Прокофьева, принудительно выселенных из своей квартиры. После возвращения Лины Ивановны из лагеря Союз композиторов не помог улучшить стесненные жилищные условия первой семьи композитора — за семью заступились Ирина Архипова и Зураб Соткилава. Первая семья Прокофьева подвергалась систематическим унижениям: так, по свидетельству Святослава Прокофьева, Лине Ивановне, лично приглашенной министром культуры Франции на открытие мемориальной доски Прокофьева в Париже, Союз композиторов ответил: «Считаем вашу поездку нецелесообразной». На церемонии присутствовал Хренников со всей своей семьей. Лину Ивановну Прокофьеву не пустили и на открытие оперного театра в Сиднее. В то же время, Святослав Прокофьев отмечал типичную логику функционера: при случае Хренников мог и помогать «в границах, когда не было угрозы его собственному положению и карьере […]. Но эти границы никогда не переходил».
Идеологические кампании 1948—1949 годов против «формалистов» в музыке непосредственно продолжили так называемую «борьбу с космополитами» — политику государственного антисемитизма, расцветшего после Второй мировой войны и проявившегося в самых разных формах, в том числе в искусстве — от знаменитых идеологических постановлений, деклараций официальных писателей и критиков до омерзительных карикатур и площадной антисемитской брани в журнале «Крокодил». Историки государственного антисемитизма в СССР называют Тихона Хренникова в ряду наиболее активных поборников «чистоты русской культуры». При этом в советской официальной политике и до, и после смерти Сталина постоянно проводилась четкая граница между «хорошими советскими евреями» и «нацистами-сионистами». Этой «партийной линии» следовало руководство Союза композиторов, клеймившее «сионистских агрессоров», «агентов мирового империализма» и расправлявшееся с «идеологически порочными», «враждебными» явлениями в советской музыкальной культуре. Понятие «сионист» зачастую использовалось как жупел в борьбе с неугодными режиму людьми разных национальностей, вероисповеданий, убеждений и т. д. (Рославец, Николай Андреевич). «Борьба с формалистами» проводилась также в других странах: по свидетельству Дьёрдя Лигети, после официального визита Хренникова в Будапешт, в 1948 году был снят с репертуара балет Б. Бартока «Чудесный мандарин»; буквально за ночь были перенесены в запасники полотна французских импрессионистов и проч. В 1952 году Лигети чуть не был лишен права на преподавание за то, что демонстрировал студентам запрещенную партитуру «Симфонии псалмов» И. Ф. Стравинского, — Лигети спасло личное вмешательство З. Кодаи.
После смерти И. В. Сталина Хренников сохранил свои позиции и оставался на протяжении более 40 лет единственным руководителем советской музыки. В это время Хренников написал оперы «Мать» (1957), «Золотой телёнок» (1985), балет «Любовью за любовь» (1976), «Гусарская баллада» (1979), оперетту «Сто чертей и одна девушка» (1963) и т. д. Поддерживал «партийную линию» в музыке, участвовал в гонениях на композиторов (см. Хренниковская семёрка). Замалчиванию или систематическим нападкам подвергалось наследие русского авангарда, а также его исследователи. Так, многие годы третировался немецкий публицист Детлеф Гойовы (1934—2008), пропагандировавший на Западе «новую советскую музыку 20-х гг.». Публицисту, ославленному антисоветчиком, до 1989 года был запрещен въезд в СССР; копии его статей, пересылаемых коллегам, арестовывались советской таможней. В свою очередь, не выпускались за границу отечественные музыковеды, занимавшиеся наследием русского авангарда (см. Рославец, Николай Андреевич).
С 1961 года преподавал в МГК имени П. И. Чайковского (с 1966 года – профессор).
В последнее десятилетие свой жизни Хренников негативно высказывался о лидерах перестройки, распаде СССР и ликвидации соответствующих структур: «Здесь было предательство наших руководителей. Я считаю предателем партии и предателем народа Горбачева и его приспешников, которые специально устроили травлю советского искусства […]».
В одном из программных интервью Хренникова газете «Завтра» прославляется И. В. Сталин — «гений» и «совершенно нормальный человек», терпимый к критике, а также советская культурная политика, несмотря на то, что в 1937 году были репрессированы два брата Хренникова — Борис и Николай (последний был оправдан 2 года спустя):
Действительный член Международного Леонардо-клуба.
Умер 14 августа 2007 года в Москве. Похороны прошли в Ельце 17 августа 2007 года. Ещё за несколько месяцев до своей кончины Тихон Николаевич говорил о том, что хотел бы быть похоронен в Ельце, в городе, где он родился, который он очень любил, где были похоронены его родители. Администрация города, посоветовавшись с внуком и дочерью композитора, решила похоронить его в саду его собственного дома-музея, где он родился.
(Текст песен М. Л. Матусовского).
(совместно с А. Чайковским).
Новейшая критика тесно связывает эстетику Хренникова с особенностями культуры советского периода:
Другой критик, усиливая ту же мысль, отмечает:
По мнению современного музыковеда,